Истина лисицы - Юлия Июльская
– До сих пор она никогда не смеялась. И почти не двигалась, – продолжила Рэй-сан. – Мы в первый раз слышим её голос за все те годы, что она здесь. Отец почти всё время сидел рядом в надежде, что она заговорит, боялся отойти даже на мгновение.
Иоши посмотрел на Норико. Та даже головы не подняла – лежала перед девочкой, урчала, и малышка её гладила. Ему показалось, что её щёки потемнели, порозовели… Но, возможно, это лишь игра света. Он приблизился. Почувствовал, что должен. Обошёл рыдающего отца, уже даже не прятавшего лицо – смотрел и не верил собственным глазам, из которых градом катились слёзы, – и сел рядом с малышкой.
– Как её имя?
– Хитоми, – отозвался тот дрожащим голосом.
– Девочка с красивыми глазами. – Иоши протянул руку и положил её на ладонь, которой Хитоми гладила кошку. – Уверен, твои глаза были прекрасны. Где же ты их потеряла?
Стоило их пальцам соприкоснуться – и Иоши провалился во тьму. Ту самую, из которой вывели жёлтые глаза. Сейчас они сияли.
«Как же так вышло, Норико?» – подумал он.
«Кто-то вывел её, – отозвалась она, – но не смог завершить начатое. Она застряла».
«Она жива или мертва?»
«Ни то ни другое. И одновременно и то и другое. Она в Ёмоцухире, на пути в Ёми. Но ей здесь не место. Как не место и среди людей. Она сама не желает там оставаться».
«Я хочу к маме, – детский голосок прорезал темноту. Иоши чувствовал её. Хитоми совсем малышка. Её обнажённая ки ранилась о грубость живого мира, пока чувствительная ками и вовсе осталась здесь, между обителью живых и обителью мёртвых. – Вы отведёте меня к маме?»
Её глаза, песочные с зелёными точками – словно растения, сражающиеся за жизнь в сухой почве, – смотрели на него умоляюще.
«Нужно вернуть её в Ёми, – отозвалась Норико. – Поговори с отцом, я проведу девочку».
Горячий воздух ворвался в лёгкие, заставляя закашляться, и Иоши вернулся к живым.
Отец всё так же заворожённо смотрел на Хитоми, словно ждал чего-то ещё.
– Господин…
– Цутому, Исихара Цутому, – ответил он, не сводя глаз с дочери.
– Цутому-сан, – Иоши силился подобрать слова, но нужные никак не находились. Была бы здесь Киоко – она наверняка сумела бы найти что сказать, как утешить его в горе, убедить оставить дочь… – Цутому-сан, я знаю, что с вашей дочерью, потому что я сам вернулся оттуда, откуда не возвращаются.
Лгать он всё равно не умел, разве что самому себе. Цутому-сан наконец посмотрел на него. Неверяще, оценивающе, изучая с головы до ног.
– Вы живы не меньше меня. Потешаетесь над чужим горем? Смеётесь?
– Лишь стараюсь быть честным. Как вы вернули дочь?
– Хотите затем сказать, что с вами случилось то же? За кого вы меня держите?
– Не думаю, что у нас с Хитоми одна история. Меня вернула к жизни бакэнэко, которая меня же и убила. А потому и тело моё осталось при ней.
Они оба – Цутому-сан и Рэй-сан – покосились на Норико. Та и ухом не повела. Иоши знал, что сейчас всё её внимание обращено за завесу, туда, где маленькая девочка осталась во мраке и одиночестве Ёмоцухиры.
Может, Цутому-сан ему и не поверил, но всё же спросил:
– Значит, она могла бы вернуть и её? – Он наклонился к Норико и пристально посмотрел в её морду. – Ты можешь вернуть мою дочь?
Та не отреагировала.
– Она не ответит вам, – попытался вмешаться Иоши.
– Отвечай! – голос Цутому-сана сорвался на хрип.
– Она сейчас с Хитоми.
Но Цутому-сан его больше не слышал. Он поднёс руку к Норико и осторожно коснулся шерсти.
– Зря он так… – послышался голос Хотэку. Иоши разделял его опасения. За бесцеремонность с бакэнэко можно заплатить очень высокую цену. В лучшем случае – жизнь, в худшем же она и после смерти не оставит в покое.
Цутому-сан тряс Норико всё требовательнее, но та оставалась безучастной, будто крепко спала. Иоши знал, что это лишь видимость. Норико терпит, чтобы не уходить от девочки. Но её терпение не было безграничным, оно даже не было большим. В общем-то, до этого дня Иоши был уверен, что оно вовсе отсутствовало.
– Рэй-сан, если не хотите потерять ещё и отца… – начал он, но заметил, что та уже сама направилась к мужчине. Её ладонь легла на его огрубевшую руку.
– Отец.
Цутому-сан помотал головой.
– Ей там плохо, – пояснил Иоши, Рэй-сан повернулась к нему, держа ладонь на руке отца. – Я не знаю, как вы её вернули, но она – оголённая душа, здесь лишь часть её ки, а ками осталась там, между мирами. Она плачет и зовёт мать, от которой её отняли.
– Но неужели она не хочет к нам? – сдавленно спросил Цутому-сан, всё так же глядя на дочь. – Это ведь моя малышка Хитоми. А ты, – он посмотрел на Рэй-сан, – её сестра, почему ты не хочешь её возвращения? Если она может, – он снова потряс Норико, – если может её вернуть, как его…
– Она не может, – сказал Иоши, глядя на Рэй-сан. – Такое возможно лишь с теми, кого она сама убила.
Рэй-сан кивнула. В её глазах и так не было надежды, но теперь появилась решимость.
– Отец, хватит, – сказала она тише. – Прошу, подумай. Хитоми была с мамой, а мы её лишили нового дома. И где она теперь?
– Она с нами, – шептал он. – Моя Хитоми с нами…
– Она не с нами, разве ты не видишь? – горько воскликнула Рэй. – А ты держишься за призрак старшей дочери, забыв, что у тебя ещё есть жизнь, есть я! – в её голосе послышались слёзы. – Я лишилась матери и сестры, но ты забираешь у меня отца!
Он отшатнулся. Цутому-сан смотрел на младшую дочь, словно видел впервые.
– Что ты говоришь?..
– Отец, – она взяла его за вторую руку. – Прошу, отец, отпусти её. Ей не место здесь, она страдает. И мы – причина этих страданий.
– Я лишь хотел…
– Вернуть её, я знаю, – Рэй-сан говорила теперь очень тихо. – И я хотела. Моя сестрёнка с самыми красивыми глазами в мире. Только где она, отец? Это не Хитоми – остатки её ки, бледная оболочка, тень бывшего когда-то живым человека.
Чем больше Рэй говорила – тем ниже опускались плечи Цутому-сана.
– Мы не можем и дальше притворяться, что это наша Хитоми. Не можем делать вид, что она просто
