Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу
– Хозяин! Мне курицу в кунжутном соусе, тарелку холодной говяжьей требухи, два цзиня[9] крепкой водки и блюдо нарезанной говядины.
В кабачке выпивала и закусывала куча народу, кругом стоял шум и гам, а на подмостках, обмахиваясь веером, стоял сказитель и, брызгая слюной от восторга, рассказывал историю пика Сышэн.
Мо Жань занял отгороженное занавеской из бусин местечко у окна и принялся за ужин, одновременно прислушиваясь к рассказу.
– Присутствующим прекрасно известно, что наш мир совершенствующихся разделен на два царства – Верхнее и Нижнее. Сегодня мы поговорим о самой выдающейся из духовных школ Нижнего царства – пике Сышэн. О, видите ли, еще сто лет назад наш город Учан был всего-навсего бедным полузаброшенным поселком. Причина тому – близость границы с подземным демоническим царством. Стоило солнцу закатиться за горизонт, как селяне тут же прятались по домам, не осмеливаясь и носу казать на улицу. Если же кому-нибудь требовалось выйти из дома в ночное время, по дороге он вынужден был непрерывно звонить в колокольчик, отгоняющий злых духов, а также разбрасывать пепел от сожженных благовоний и ритуальные деньги. При этом следовало идти быстро-быстро и на ходу выкрикивать: «Человека остановит гора, демона – бумага!» Ныне же – только взгляните! – в нашем процветающем городке царит такое же оживление, как и в любом другом, и все это благодаря покровительству пика Сышэн. Бессмертные мастера с этого пика взращивают свою духовную силу у самого входа в демоническое царство, на границе между миром живых и миром мертвых, не склоняясь ни в одну, ни в другую сторону. Несмотря на то, что школа была основана совсем недавно, они…
Эту историю Мо Жаню уже доводилось слышать столько раз, что его уши, казалось, вот-вот должны были свернуться в трубочки. Быстро потеряв интерес к рассказчику, он отвернулся к окну и стал рассеянно глядеть на улицу. В тот самый момент под навесом, растянутым недалеко от входа в питейный дом, он увидел нескольких человек, явно неместных, в одеяниях бессмертных даосов-заклинателей. К навесу подвезли накрытую черной тканью клетку, и представление началось.
Это было намного интереснее рассказа старика-сказителя, и странствующие даосы мгновенно завладели вниманием Мо Жаня.
– Подходите и взгляните! Детеныши древнего свирепого зверя писю[10], укрощенные нашими руками! Теперь они послушнее ребенка, могут развлечь вас веселым трюком и даже посчитать! Совершать поступки, достойные благородных героев, весьма непросто, поэтому просим почтенную публику поблагодарить нас монетой, а кто небогат – похвалой. Итак, глядите! Первое представление: писю показывают умение считать!
Заклинатели с криками откинули черную ткань, и взору ошарашенного Мо Жаня предстали сидящие в клетке диковинные звери, напоминающие медведей с человеческими лицами.
И они смеют называть этих послушных пушистых гималайских медвежат детенышами писю?
«Мелкое надувательство, ― подумал Мо Жань, ― этим сказочникам поверит только полный осел!» Однако не прошло и минуты, как вокруг даосов собралась толпа аж в два-три десятка ослов. Они хлопали в ладоши и вопили так громко, что даже посетители кабачка принялись с любопытством выглядывать из окон, отчего сказителю стало как-то совсем неуютно, но он продолжил:
– Нынешний глава школы пика Сышэн, прославленный…
– Превосходно! Еще, еще!
Воодушевленный сказитель перевел взгляд в сторону, откуда донесся этот возглас, и увидел раскрасневшегося от возбуждения посетителя, который, впрочем, смотрел отнюдь не на него, а на представление, разыгрывающееся у дверей кабака.
– Эй, а когда писю снова будет считать?
– О-о-о, ничего себе!
– Прекрасно! Блестяще! Пусть писю еще раз бросит яблоко!
Все гости заведения с радостным смехом столпились у окон, наблюдая за веселой суматохой снаружи.
– Уважаемый глава школы пика Сышэн больше всего известен своим веером, он… – продолжал робко бубнить сказитель.
– Ха-ха-ха! Писю с самым светлым мехом хочет отнять у меня яблоко и съесть его! Глядите, как этот зверек катается по земле!
Сказитель обтер лицо краешком широкого пояса. Губы старика дрожали от злости.
Взглянув на него, Мо Жань улыбнулся. Вытерев губы, он приблизил лицо к занавеске из бусин и дерзко крикнул:
– Вместо историй про пик Сышэн прочитай-ка отрывок из «Восемнадцати касаний»![11] Ручаюсь, все тотчас снова станут тебя слушать!
Старик понятия не имел, что за занавеской сидел молодой господин с пика Сышэн по имени Мо Жань.
– С-столь по-пошлым т-текстам не з-звучать в при-приличном о-обществе! – заикаясь, ответил сказитель крайне оскорбленным тоном.
– Считаешь, в таком месте, как это, собирается приличное общество? – хохотнул Мо Жань. – И как только язык повернулся!
С улицы внезапно послышался шум.
– Ох, какой быстрый конь!
– Наверное, это бессмертный мастер с пика Сышэн!
Пока народ обсуждал происходящее, со стороны пика Сышэн примчался вороной конь и молнией ворвался в самый центр маленькой площади, где шло уличное представление.
На лошади сидели двое: некто в черной широкополой шляпе с вуалью, так плотно закутанный в темный плащ, что было не разобрать ни его возраста, ни пола, и рядом – неуклюже сидящая в седле женщина лет тридцати-сорока с изрезанным морщинами лицом, явно многое испытавшая на своем веку.
Стоило женщине увидеть медвежат с человеческими лицами, как по ее щекам заструились слезы. Она кое-как спешилась и, пробравшись сквозь толпу на подкашивающихся ногах, рухнула на колени возле одного из «детенышей писю».
– Сынок! – прорыдала она, обнимая медвежонка. – Мой сыночек…
Столпившиеся кругом зрители обомлели.
– Э? – пробормотал кто-то, скребя в затылке. – Разве это не детеныши легендарного зверя писю? Почему эта женщина зовет его сыном?
– Неужто она – самка писю?
– Ого, невероятно! Самка сумела принять человеческий облик!
Пока невежественные местные крестьяне мололи чепуху, Мо Жань наконец сообразил, в чем дело.
По слухам, некоторые странствующие заклинатели обманом уводили маленьких детей, отрезали им языки, чтобы они не могли говорить, а потом обваривали их кожу крутым кипятком и приклеивали поверх ожогов шкуры диких зверей. Когда кровь сворачивалась, шкура намертво прирастала к телу ребенка, и со стороны он выглядел как настоящее чудище.
Эти дети были немыми и не умели писать; все, что они могли, – это позволять измываться над собой. Их заставляли показывать представления вроде «Писю считает», а при попытках воспротивиться били палками или хлестали плетьми.
Неудивительно, что Мо Жань не ощутил даже намека на темную энергию, которой «потела» нечисть. Эти «писю» были живыми людьми, а вовсе не чудовищами…
Пока он размышлял, всадник в темном плаще негромко сказал заклинателям пару слов, чем вызвал у них бурю негодования.
– Извинения? – заорал один. – Да я даже не знаю,
