Из глубин - Вера Викторовна Камша
– Ваше питье, сударь.
Пахнет приятно! Медом, яблоками и чем-то еще. Гвоздика? Нет, у гвоздики запах грубее. Ричард потянулся к бокалу, ненароком задев раненую руку, резкая боль рассекла сонную одурь, в глаза прыгнули пестрые искры. Мэтр бросился на помощь, не рассчитал, питье пролилось на подушки. Багровые пятна на белом выглядели чудовищно.
– Оно красное? – Почему это так удивляет? Неприятно удивляет.
– Разумеется, – не понял врач, – ведь его основа – вино. Ваш слуга дал мне «Черную кровь». Изумительный букет.
«Черная кровь»… любимое вино Ворона, неудивительно, что им забиты все подвалы.
– Я предпочитаю белое. «Девичьи слезы».
– Прекрасный выбор, – одобрил врач, – но не сейчас. Тем, кто потерял много крови, следует пить красное. Это способствует восполнению кровопотерь и ускоряет выздоровление.
– Да, я слышал, – припомнил юноша, перебираясь к столу и принимая вновь наполненный бокал. Джереми забыл задернуть занавеси, и в глаза Ричарду била золотая звезда, забравшаяся в созвездие Всадника. Юноша глядел в черное небо и смаковал целебное питье, ожидая, когда перестелят залитую постель.
– Монсеньор может ложиться.
– Благодарю.
– Монсеньеру что-нибудь нужно?
– Нет, можете быть свободны.
Первым ушел врач, его ждала остывающая перина. Джереми задержался: снял нагар со свечей, пошевелил прогоревшие угли, пододвинул к постели жаровню. Генерал Люра умел подбирать людей… Какая страшная смерть, страшная, нелепая, несправедливая. Вмешательство Симона оказалось решающим, именно он и его армия вернули корону Раканам, но чернь помнит «перевязь Люра»… Алва отнял у бедняги не только жизнь, но и победу, и подвиг.
– Монсеньору что-нибудь угодно?
– Поставь вино на стол и можешь идти.
– Как угодно монсеньору.
Полночь. Завтра утром нужно быть на Совете Меча. Альдо увидит, что Повелитель Скал, в отличие от Повелителя Волн, здоров. Ричард отхлебнул «Черной крови», после настоянного на меду и травах напитка вино казалось кисловатым. Чтобы не щеголять кругами под глазами, следует выспаться, однако ложиться юноша не спешил. Сны редко возвращаются, но иногда это случается. Увидеть падающий под копыта Соны однорукий обрубок вновь не хотелось.
– Ты становишься все серьезней, – голос был забытым, но знакомым. Ричард вздрогнул и открыл глаза. Надо же, он все-таки задремал.
– Между прочим, здравствуй, – Паоло с бокалом в руке развалился в кресле напротив. На кэналлийце было платье для верховой езды, в вырезе рубашки светилась алым эспера. Странно, Дикон всегда считал товарища безбожником.
– Прости, задремал, – затряс головой Ричард. – Ты здесь? Как? Откуда?
– А где же мне быть? – удивился приятель. – Ночевать на улице – это слишком.
– Куда ты девался? – нужно выгадать время и понять, чего хочет Паоло. Когда-то они были почти друзьями, но родич Ворона – это родич Ворона. – Мы чего только о тебе не передумали.
– Я был в Агарисе, – равнодушно сообщил кэналлиец, – у нас с отцом Германом там дела. Много дел.
– Я рад, что ты зашел, – промямлил Ричард, сам не понимая, врет или нет. – Когда ты вернулся?
– Летом, – Паоло с любопытством оглядел кабинет, и Дику стало неуютно. Если приятель бывал здесь и раньше, то спросит про портреты. И про кабаньи головы. Конечно, воля Альдо – закон, но только не для кэналлийцев.
– Не знал, что ты эсператист. – Если не хочешь расспросов, спрашивай сам.
– А я эсператист? – удивился Паоло. – Никогда бы не подумал.
– Ну, ты же носишь эсперу…
– Это подарок, – смуглые пальцы коснулась алой звезды. – Ты ведь любишь подарки?
На что он намекает? На Сону? На особняк? На дружбу Альдо? Ссоры Ричард не хотел, но если Паоло – враг Раканов, она неизбежна.
– Прекрасное кольцо, – одобрил Паоло, отхлебнув вина. – Красные камни, золотая молния… тонкая работа. Предвещает победу. Только вот чью?
– Кольцо? – переспросил Ричард, глупейшим образом уставившись на свои руки. – Какое?
– Оно осталось у лекаря, – уточнил бывший однокорытник, – оно было ему нужно.
– Ты о чем? – Дик внимательно вгляделся в полузабытое лицо, оно было спокойным, как у Придда.
– Смотри, – длиннопалая рука скользнула вверх, указывая на портреты. – Твой предок тебя не понял. Он не любил отравителей.
Кольцо с молнией… Отравитель… Паоло знает, только от кого? От Ворона или от Робера?
Нужно было что-то говорить, а потом скорее всего драться, но не левой же! Выгадывая время, юноша перевел взгляд на картины. С правого полотна смотрела серая собака, Алана Святого на нем больше не было. Портрет отца тоже изменился: герцог Окделл стоял на груде выпиравших из багровой жижи трупов, в руке Повелителя Скал был фамильный кинжал, нога в забрызганном сапоге упиралась в тело Эпинэ.
– Что это?! – выдохнул Дик. – Кто это повесил?!
Ричард рванул звонок и не рассчитал силы. Оборванный шнурок упал на пол, Паоло его подхватил грациозным жестом танцора.
– Не следует бояться того, что уже произошло, но ты спрашивал, почему я не зашел раньше. Потому, что раньше ты был жив.
Что он сказал? Святой Алан, что он сказал?!
– Ты мертв, Дикон, как это ни печально. – Паоло поставил бокал на ручку кресла и прижал к глазам ладони. – Яд был в вине. В красном вине. Увы, ты, как и все северяне, не чувствуешь букета.
– Яд? – пробормотал Ричард. – Яд?
– Кахаэтис фалинхоэ, – уточнил отец Герман, кладя узкую руку на плечо Паоло. – Противоядие неизвестно, однако у подобной смерти есть свои преимущества. Умирающие, по крайней мере, не мучаются, просто не могут встать. Через полчаса вы потеряете сознание, так что советую распорядиться оставшимся временем как можно разумнее. Вам налить?
Ричард ничего не ответил. Олларианец наклонил кувшин, свет затравленно заметался по черно-красной струе. Отец Герман протянул юноше бокал, на плече клирика топорщилась трехцветная кошка, ее глаза были прозрачными и зелеными, как незрелый крыжовник.
– Пей, Дикон, – сказала тварь и облизнулась, – это хорошая лоза. Четверо подарили нам радость, так радуйся…
Хорошая лоза… «Черная кровь»… Проклятый лекарь! Это сделал он… Лекаря привел Наль, которого он объявил своим наследником. Наль всегда ему завидовал, и еще он хочет Айрис… Они сговорились, сестра и кузен, и воспользовались первым удобным случаем.
– Я предупреждал вас, тан Окделл, – заметил священник, – вы не послушали. Что ж, ваш выбор и ваше право. Пейте, это все, что вам осталось.
3
«Пейте, это все, что вам осталось…» – руки двигались с трудом, но Ричард все же отшвырнул проклятый бокал. Может, в нем и не было яда, даже наверняка не было, но вино оставалось все тем же. «Черная кровь»… Как легко в ней растворить яд, белая крупинка тает и исчезает, словно ее и не было… Все, как прежде, только вместо жизни – смерть.
Алатский хрусталь разлетелся множеством жалящих искр, золотистый ковер набух темно-красным… Ричард отстраненно подумал, что теперь по этому ковру будут ходить
