Бессмертный двор - Павел Сергеевич Иевлев
— Зато она прозревает недоступное другим, — сказала серьёзно Минтара.
Лифт заскрежетал и тронулся, медленно набирая скорость. Замелькали, уносясь вниз, стены шахты. В какой-то момент кабинка оказалась снаружи шпиля, и Шмыгля восторженно завизжала:
— Ух ты! Как мы высоко! Смотрите!
Марве стало не по себе, но лифт уверенно движется в металлических направляющих, так что можно оглядеть сверху мрачные пространства Жендрика. По-своему это даже красиво, но ветер наверху пробирает до костей. Вскоре поднимающаяся кабина снова нырнула внутрь шахты, скорость упала. Скрежет, рывок, остановка, железная дверь.
— Прибыли, — констатировал дядя. — Надеюсь, старушка ещё жива. Было бы обидно потерять столько времени зря.
* * *
Внутри верхушка шпиля чем-то напоминает подземелья перинаров: каменные полы, медные трубы, тусклые светильники, утопленные глубоко в железные стены. Но в целом стиль другой, более… пожалуй, механургический. Марве сразу захотелось разобраться, какая труба куда и что как работало. Сейчас очень заметно, что технические помещения, через которые они идут, давно заброшены.
— Интересно, что же тут было? — не выдержала Марва, остановившись перед мёртвым пультом управления. — Зачем вся эта механургика?
— Для манипуляции светилом, дитя, — раздался скрипучий странный голос. — Этих рычагов касались руки дагин, на эти приборы смотрели их глаза. У них были глаза, дитя, да, были…
Девушка с удивлением смотрит на старую драу, которая, оказывается, сидит в углу у каменной стены. Лицо её покрыто морщинами, выцветшая до голубоватости кожа натянулась на скулах, свалявшиеся волосы серовато-белы, а глаза равномерно-белёсые, без зрачков и радужки.
— Что с вашими глазами? — невольно воскликнула Марва.
— Они видели то, что не положено видеть, дитя. Изнанку Края. Обратную сторону Альвираха. Задник того полотна, на котором нарисован наш мир.
— Кем нарисован? — тут же спросила Шмыгля.
— Мастерами Игры. Богами, сотворившими всё.
— На Альвирахе нет богов, — запротестовала Марвелотта, — это все знают!
— Теперь нет, — кивнула, улыбаясь в пространство, старуха, — поэтому мы и умираем, дитя.
— Жозефа, перестань их пугать, — сказал дядя. — Они проделали долгий путь и хотят услышать что-то кроме «ха-ха, мы все умрём». Это и так никому не новость.
— Я не могу говорить ничего, кроме правды, Дарклин. Поэтому меня считают сумасшедшей. И они правы. Я была бы рада сказать что-то хорошее, но в моей голове слишком много горькой истины, сладкая ложь не поместилась.
— Скажите, как работает светило! — не выдержала Марвелотта. — Это очень важно для нас!
— Дочь Теодана? — посмотрела на неё своими жуткими белыми глазами Жозефа. — Такая же неистовая любительница махин. Стоило ожидать. А где он сам?
— Его убили!
— Этого тоже стоило ожидать, — закивала головой старуха с каким-то даже удовлетворением. — Я говорила, что его убьют, но твоего отца было не остановить. Тех, кто хочет сделать всем хорошо, всегда убивают.
— Почему? — спросила Шмыгля. — Они же хорошие.
— Потому что разумные не хотят, чтобы было хорошо всем. Они хотят, чтобы было хорошо им.
— Глупости! — уверенно заявила кошечка. — Я вот хочу, чтобы всем! Даже вам, страшненькая тётенька!
— А чего именно хотел мой отец? — спросила Марва.
— Зажечь солнце над Жендриком, дитя. Он пришёл ко мне, так же как ты сейчас, и попросил показать, как оно устроено. Здесь, в Ясан Кхоте, почти всё уцелело, дагины сперва не хотели воевать, поэтому их просто убили.
— Кто? — тут же спросила Шмыгля.
— Те, кто хотел сокровищ для себя, а не света и тепла для всех.
— Фу какие! А с ними что стало?
— Они тоже умерли.
— Вы какая-то очень невесёлая тётенька, — вздохнула табакси. — Разве так можно? Хотите меня за ушком почесать? Помогает, проверено. Никто не может грустить, когда рядом есть такая замечательная Шмыгля, как я!
Жозефа рассеянно погладила кошечку по пушистой голове и кивнула:
— Спасибо, дитя. Я давно не видела табакси. Если хотите посмотреть, как было устроено светило, я вам покажу.
— Очень хочу! — твёрдо сказала Марва.
— Одевайтесь теплее, детишки, — вздохнула Жозефа, — там ужасный ветер.
Узкий трап вывел их к двери, за которой… Марве сначала показалось, что они попали в сам Край, но нет — это просто облака. Серые облака на сером небе, до которого отсюда, с вершины шпиля Ясан Кхот, кажется, можно дотронуться рукой.
— Вот здесь пылало солнце дагин, — сказала Жозефа.
В центре металлическая шахта, уходящая куда-то вниз, по бокам сложные кольца из обжатых в пакеты стальных пластин. Все элементы имеют следы окалины и тронуты ржавчиной, но выглядят целыми.
— Почему оно погасло? — спросила Марвелотта, кутаясь в тёплую накидку. Наверху действительно очень холодно.
— Дагины его выключили.
— Зачем?
— По требованию победителей. Ясан Кхот сдался без боя, им обещали жизнь и свободу. Но обманули, конечно. Дагин убили, шпиль разграбили, а последний из уцелевших записал эту историю и спрыгнул в шахту. Записи остались, их никто не нашёл, да и не искали. Ворвавшихся в город интересовало только золото.
— Вы их прочитали? — спросила Минтара.
— Да, девочка. Я десятилетиями училась читать перинарские тексты, мне нечем было больше заняться, сидя в их махине. Находила знакомые слова, складывала их так и эдак, догадывалась о значениях других… Долгий труд, долгий. Но наш язык, драулинг, произошёл от него, поэтому мне удалось докопаться до истоков.
— Но это перинарский, а тут язык дагин, — не поняла Марва.
— Я сейчас скажу тебе то, над чем будут смеяться все учёные мужи от Бос Туроха до Кеффиль-Мора, дитя. Надеюсь, у тебя тоже хорошее чувство юмора.
— Э… Не уверена, — смутилась девушка.
— Дагины и перинары — один народ. Ну, почему ты не смеёшься?
— Слишком удивлена, наверное. Это противоречит всему, что я знаю.
— Тому, что рассказали Альвираху ондоры, присвоившие себе наследие дагин. Мои слова — всего лишь речи безумной старухи, ты не обязана им верить.
— Пойдёмте вниз, — вмешался дядя. — Отсюда отличный обзор,
