Полуночный охотник - Мария Васильевна Семенова
– Ты слушай дальше. Страшно без племени, но влюбленные ушли. Они долго странствовали вместе, многое пережили, их видели и там и сям – они были счастливы и никогда не расставались. Но годы шли, и вот однажды… Давай-ка я лучше спою.
И Кайя тихо запела:
– Стань моей женой, стань подругой моей,
– Дай мне руку, супруг, дальше вместе пойдем.
– Ты оставишь свой род, ты разделишь мой путь?
– Куда ты, туда и я, всюду буду с тобой.
– Вот и берег последний, вот моря прибой.
– Пряжа жизни моей обрывается тут,
– Я под воду уйду, стану рыбой морской…
– Куда ты, туда и я, всюду буду с тобой.
Две рыбы плывут по небесной реке,
Бок о бок идут по дороге богов,
Предки смотрят на них мириадами глаз,
И нет у небесной реки берегов!
– Что ж, все приходят к своему земному концу, – помолчав, произнес Анка. – А что слышно о детях той пары? Не вернулись ли они к родам дедов?
– Кажется, нет, – протянула Кайя, вспоминая сказку. – Дети выросли, взяли себе жен и мужей и устроили свое племя…
«А мы чем хуже?» – осенило вдруг ее.
Ведь и Кумма с женой откуда-то улетел…
Кайе живо представилась она сама – почтенной и счастливой бабушкой, в окружении детей, внуков и правнуков.
– Муж, я кое-что придумала, – сказала Кайя, замирая от дерзости своего замысла. – Не будем метаться между твоим и моим родом. Создадим свой собственный!
– И станем его прародителями, как те две рыбы? – усмехнулся Анка.
– И правнуки будут нас вспоминать, как первопредков!
* * *
– Так вот ты где свил свое гнездо…
Где-то очень далеко, в самой чаще елового леса, некто злорадно смотрел на крошечную, далекую искру, мерцающую на вершине одинокой горы.
Глава 30. Огненные крылья
Однажды вечером Кайя сидела и шила у порога гнезда и вдруг заметила движение внизу, в сосняке под скалой. Встав, она подошла к краю обрыва и пригляделась. Точно, люди! Да не один, а два, три… не меньше десятка! Мужчины и женщины… вон даже чья-то седая голова промелькнула…
«Кто бы это мог быть? – с любопытством думала Кайя, глядя на светлые волосы и кожаные парки неизвестных гостей. – Неужели племя Летучего Камня решило собраться и сообща проведать меня, как род Кивутар?»
Особой тревоги она не испытывала. Здесь, в Похъеле, бояться надо было духов, а не людей. Она спокойно наблюдала, как люди гуськом поднимаются по узкой тропе. Сейчас выйдут через сосновую рощу прямо на скалу, достанут подарки…
«Погоди-ка! – спохватилась Кайя внезапно. – А откуда люди Куммы знают сюда дорогу? Никто из них тут ни разу не был, даже дед…»
Она наклонилась, вглядываясь в последних идущих. Нет, это не род Летучего Камня! Ну-ка, где родовые вышивки?
Кайя нахмурилась. Тусклая одежда, похожая на погребальную… Только одно племя носило такую.
– Проклятые… – пробормотала Кайя. – Далековато от своего берега забрались! Что им тут надо?
Вот теперь тревога коснулась ее сердца. Эти люди пытались обмануть ее, натравили на нее чакли… Они хотели забрать корону!
«В прошлый раз я напугала их… Но сейчас… без короны…»
Кайя быстро поглядела в небеса. Пусто. Вечерело, но до заката еще далеко. Единственный защитник вернется не скоро.
«Анка, прилетай скорее!» – мысленно позвала она.
Сейчас ей особенно хотелось бы знать, слышит ли ее Анка.
Отвернувшись от обрыва, Кайя увидела выходящую из леса Сельгу – главу рода проклятых. Ишь, как быстро здесь оказалась! Бежала, что ли?
Позади Сельги мелькали другие изгнанники.
– Чайка, мы забираем тебя с собой, – вместо приветствия заявила женщина.
Бледное лицо было мокрым от пота, глаза полыхали, движения были резкими и быстрыми. У Кайи беспокойно застучало сердце от одного ее вида.
– Что вам от меня надо? Я никуда не пойду!
– Мы не спрашиваем тебя, – бросила Сельга. – Эй, парни! Ну-ка скрутите ее!
Из лесу выскочили два подростка зим по четырнадцать. Кайя помнила их – оба постоянно торчали с копьями позади Сельги, изображая суровых воинов. И теперь они были вооружены до зубов – копья, луки у бедра, ножи на поясе, – а лица так и горели азартом охоты. Они бросились на Кайю с двух сторон. Она успела лишь пискнуть и тут же была повалена на землю, а ее руки – завернуты за спину и крепко затянуты ремешками.
«Анка! Анка…»
Из-за спины Сельги появился старик. Его Кайя тоже помнила – этот злобный дед еще тогда, на берегу, призывал убить ее…
– Потише, потише, – проскрипел он. – Сами, что ль, не видите – девка брюхата. Нашему шаману её зано́сище пригодится…
– Какому еще шаману?!
Вот теперь беспомощную, связанную Кайю охватил ужас.
– Анка! – уже вслух закричала она, изо всех сил вырываясь. – Анка, на помощь!
– Зови, зови, – бормотала Сельга, утирая обильный пот. – Кричи громче… Парни, тащите девку вниз! Остальные – готовьте луки и копья, зажигайте огонь!
Кайю потащили вниз по склону, закинув на плечи, словно тюк со шкурами. Она вертелась как могла, тщась оглянуться. Что задумала Сельга?
Скоро она узнала – когда в густеющем сумраке огромным костром заполыхало гнездо.
Их с Анкой гнездо.
Воздух наполнился вонью горелых перьев; в небо поднялся столб дыма до самых облаков – черный, вспыхивающий искрами…
– Анка! – вновь крикнула Кайя.
И прикусила язык. «Они же того и хотят, – сообразила она. – Они подманивают его! Это засада!»
«Милый, будь осторожен! – мысленно воззвала она к мужу. – Берегись! Будь осторожен!»
Они как раз достигли подножия утеса, когда в небе появилась черная точка. Это был Анка. Он несся, обгоняя ветер.
Проклятые тоже заметили его. Подростки, тащившие Кайю, разом пригнулись и шарахнулись в ближайшие кусты вместе с ношей. Чья-то потная ладонь тут же зажала Кайе рот, едва не придушив. Сквозь желтеющие листья она видела, как горит ее гнездо; как саами на вершине достают луки, ставят тетивы и окунают наконечники стрел в пламя. И те начинают полыхать, обмотанные промасленной шерстью!
Ледяные мурашки побежали по спине Кайи. Туны всеми силами избегают огня! Что для людей – источник тепла и света, то для пернатых – постоянная опасность мучительной гибели…
Анка был уже близко. Проклятые на утесе подняли луки, разом спустили тетивы – и в воздух взвилась стая огненных птиц. Горящие стрелы роем устремились к цели. Кайя невольно зажмурилась… И услышала вой разочарования с утеса. Открыв глаза, она поняла, что ни одна стрела
