Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
Карлман потерял дар речи. Энно, должно быть, слышал, что бормотал в ужасе Бульрих, когда они переехали мост. До сих пор молодой квендель считал, что фигура на мосту дяде почудилась. В следующее мгновение Карлман вдруг вспомнил и другие его слова: Бульрих утверждал, будто одноглазый человек, которого он уже встречал в Вороньей деревне, будет ждать его в черном, то есть в Сумрачном, лесу.
Карлман ошеломленно опустился на сиденье, еще раз заметив краем глаза огни на далекой опушке леса. Мысленным взором он вдруг увидел кое-что в дальнем конце комнаты, погруженной во тьму. То был слабый отблеск почти догоревшего камина, к которому он когда-то нехотя подошел.
«Долгий путь»… Все пути стали долгими. В дороге таились опасности, как малые, так и большие. Едва заметно блестели огни в непроглядной тьме, там что-то скрывалось, как и в белой пелене тумана, за которой лежала лишь новая тьма и запустение. Бесплодная пустошь, страшная, далекая земля, и вот она зловеще близка к ним.
– Все связано в этом мире. Скоро ты и сам узнаешь, мой дорогой мальчик, но сейчас еще не время, – ворвался в мысли оцепеневшего Карлмана знакомый голос. Молодой квендель поднял голову и увидел, что на него пристально смотрит старик Пфиффер.
– Что вы имеете в виду? – в замешательстве уточнил Карлман.
– Мы скоро выйдем из леса на луговые просторы, – сказал Одилий, протягивая ему чашку с пряной жидкостью. – Выпей хоть глоток, – попросил он. – Это всего лишь травяной чай, который я заварил утром на замковой кухне, так что он в лучшем случае теплый, но все же надеюсь, он тебе поможет.
Карлман повиновался. Отвар Одилия был сладким, терпким и чуть горьковатым, но почти мгновенно вернул силы.
– Что со мной было? – спросил он, оглядываясь в поисках Энно.
Бывший конюх сидел на том же месте, бесстрастно глядя на проплывающий мимо пейзаж.
– Ты немного порыбачил в темной воде, – ответил старик Пфиффер, – но твое время еще не пришло.
Одилий оказался прав: Левин Хелмлинг и трое его детей, ехавшие первыми, заметили, что густые леса слева и справа от Зайчатки резко кончились и открылся вид на широкую равнину – она была словно огромный зал, куда привел их живой коридор. Над путниками нависал полог облаков, спускавшийся почти до самых Заливных лугов, покрытых тонким слоем снега. Небо и земля сливались, скрывая даже линию горизонта на севере, где дымка окутывала Старые Буки.
Впереди с запада на восток протянулась темная лента старой дороги, соединявшей Воронью деревню и Запрутье. Несмотря на мрачную погоду, по ней двигалась длинная процессия огней. Еще дальше к востоку виднелись очертания множества маленьких, будто игрушечных, конных повозок, в которых по берегам Зайчатки, далеко впереди кавалькады Хелмлингов, ехали на Праздник Масок другие квендели. А вдали, на лесистых холмах, было место встречи всех этих светлячков, роящихся в тенях, – все они стремились к одной цели, прибывая из разных уголков страны. Они направлялись в Баумельбург – зеленое сердце восточных холмов, одно из старейших поселений Холмогорья.
Оглядывая открывшийся простор, квендели из Фишбурга и деревни у Жабьего Моста вздохнули с облегчением. Они наконец-то почувствовали приближение великого праздника, и недавние заботы и трудности, связанные с извилистыми путями вокруг Сумрачного леса, вдруг показались лишь воспоминаниями о кошмарном сне и улетучились, как затхлый запах на свежем холодном воздухе, под веселые звуки пастушьих рожков и колокольчиков маскарадных процессий.
От прибрежной дороги кавалькаду отделяла узкая тропинка. Она вела от Крапповой пущи к единственному поселению на Заливных лугах. Там, среди ольховой и ивовой рощ, располагались небольшие фермы и деревушка Зальбрух. Сейчас оттуда приближались две повозки и несколько всадников из старейших кланов Вайден-Зайтлингов и Визен-Эллерлингов. Одну из повозок украшали серебристые ивовые ветви с сережками, оставшиеся с прошлой весны. Другая была увита плющом так, что казалось, будто упряжка буланых пони тащит за собой кусочек леса.
Путники из Зальбруха остановились на развилке и терпеливо ждали, пока мимо пройдет большая процессия; они весело размахивали руками и приветствовали знакомых. Вскоре стало ясно, что за ветвями плюща скрывается не менее десяти веселых квенделей в странных зеленых масках, которые они держали перед раскрасневшимися от волнения и холода лицами, – эти квендели нарядились на праздник лесными духами и луговыми гоблинами.
Примкнув к последней повозке, они продолжили путь. Серо-белый простор слева казался бесконечным – при пасмурной погоде мало что было видно. Лишь по берегам Зайчатки из теней выглядывали кусты и деревья, будто гости из далекого леса, возвещавшие, что лугам не придется вечно стоять пустыми.
Там, где Зайчатка и Лютинка наконец-то соединялись, из рощицы выглядывала крыша одинокого домика – здесь жили Ансегисель Хонигман, пасечник, и его дочь Мальве, которые тоже собирались присоединиться к кавалькаде.
На полпути к их дому Левин велел Хелмлингам остановиться. Близился полдень, и было достаточно времени, чтобы отдохнуть, напоить пони и утолить голод, ведь завтрак они поглотили уже несколько часов назад. К тому же все хотели поприветствовать новоприбывших квенделей и обсудить, кто в каких масках появится на празднике.
Повозки остановились на дороге длинной процессией, и желающие могли переходить от одной к другой, встречаться с друзьями и старыми знакомыми и обмениваться новостями, прихватив еды из дорожной провизии, которой было предостаточно.
– Дело принимает серьезный оборот, – сказал мельник Гортензии и Хульде. – Я имею в виду наше сборище. У нас и прежде не было недостатка в неприятностях, чтобы учинять новые.
– Совершенно верно, – согласилась Гортензия, – и если бы я могла повернуть время вспять, вернуться на какие-нибудь две недели назад, то держала бы язык за зубами и остерегалась бы пышных речей и смелых планов, которые могут обернуться несчастьями для других.
– Ты не виновата в решении Бульриха, – мягко возразил Уилфрид. – Я почти уверен, что рано или поздно он все равно ушел бы, чтобы выяснить, что с ним случилось. Ему просто нужно было собраться с силами. В конце концов, он уже отправился в дорогу, невзирая на опасности и погоду, чтобы найти свой путь.
– Но в Сумрачном лесу ему это не удалось. Вряд ли у него что-то получится во второй раз, потому что ветер и непогода – это, пожалуй, самое малое, что может помешать ему сейчас, – мрачно ответила Гортензия и вздохнула.
– Не говори так, – сказала Хульда, указывая налево. – Над Заливными лугами темнеет, и очень быстро. Если Праздник Масок знаменует переход в новое время, то мы вошли в дни Туманной Луны куда раньше обычного, а вуали и мантии Серой Ведьмы и вовсе
