Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
Карлман вздохнул и мучительно нахмурился.
– Больше всего я беспокоюсь о дяде. Жаль, что он не с нами.
– Разве он не домой отправился? – поинтересовался Блаулинг, и от любопытства все тревожные морщинки на его лице разгладились. – Мы подумали, что он устал от суеты и суматохи. И ничего удивительного, особенно для тех, кто знает, через что Бульриху пришлось пройти. Однако если старина Шаттенбарт отправился по своим делам накануне Праздника Масок, это возмутительно. Немыслимо и безрассудно, если вспомнить, чем кончилось его путешествие в Сумрачный лес. – Тревожные морщинки снова прочертили его лицо.
Пфиффер повернулся к пасечнику, словно кот к беззащитной мыши, – взгляд старика был суров, зеленоватые глаза угрожающе сверкали.
– Буду очень признателен, если подобные рассуждения ты оставишь при себе. Нельзя, чтобы слухи распространились как лесной пожар и добрались до Баумельбурга раньше нас или раньше Бульриха в Зеленый Лог. Ведь именно туда он и направляется. Может, остановится у сторожки навестить старую Йордис и Варина Гуртельфуса: им ведь так одиноко.
Одилий произнес эти слова так настойчиво, что Звентибольд и Тильда, сидевшие спереди, очень хорошо его расслышали, равно как и двое молодых квенделей. Все четверо в изумлении воззрились на старика Пфиффера.
Вопрос «Откуда ты знаешь?» замер на губах Биттерлинга, когда он увидел, как Одилий подался вперед и повел рукой перед лицом Камилла, едва его не касаясь. Будь дело летом, можно было бы предположить, что он отмахивается от осы или назойливой мухи. Ненужные подозрения насчет Бульриха и его нового путешествия, которые начали было зарождаться в голове пасечника и которыми он немедленно желал поделиться хотя бы с одним из братьев, рассеялись, и Блаулинг лишь растерянно покачал головой. Старик Пфиффер с облегчением откинулся на спинку сиденья.
– Мне надо обратно, к повозкам, – поспешно сказал Камилл и развернул маленькую кобылу. – Поговорим на привале, когда доберемся до Заливных лугов. А пока – счастливого пути, всегда рад с вами поболтать.
И пасечник ускакал так быстро, что крылья на его спине приподнялись, а снег заскрипел под копытами пони.
– Клянусь трюфелями, куда это он вдруг заспешил? – проворчал Звентибольд, поворачиваясь к пасечнику спиной и подозрительно глядя на старика Пфиффера.
– По-моему, он что-то потерял, – прозвучал спокойный голос позади кучерского сиденья, и Биттерлингу пришлось довольствоваться этим, потому что больше Одилий не хотел ничего говорить. Карлман и Энно тайком улыбнулись, потому что оба видели: старик Пфиффер буквально приложил руку к тому, чтобы погасить любопытство Блаулинга.
Рассвет наступил уже давно, но серые сумерки не спешили рассеиваться. Множество горящих фонарей на дюжине повозок и у седел пары десятков всадников заливали кавалькаду огненным сиянием. Процессия медленно двигалась по скользкой дороге, изрезанной колеями. Путь пролегал между западным берегом реки и круто поднимающейся слева насыпью, которая переходила в холмы, где виднелись восточные опушки Крапповой пущи. На другом берегу Зайчатки белели заснеженные леса, что тянулись до Лютинки – еще одной реки, огибающей земли Винтер-Хелмлингов.
Карлман обнаружил, что в Крапповой пуще время от времени вспыхивают огоньки – будто маленькие красноватые солнца между темными стволами деревьев.
– Что там, на лесной опушке? – спросил он. Неуверенно оглянувшись, молодой квендель посмотрел на старика Пфиффера, но тот, похоже, задремал, поэтому ответил ему Энно:
– Там окортомщики Моттифордов, они живут в хижинах и маленьких домиках на вырубках. Так и сидят в том лесу, как лисы, потому что их предки поселились здесь прежде, чем выросло поместье Краппа.
– Я никогда о них не слышал, – удивился Карлман. – Они придут на Праздник Масок?
– В своих лесных садах, на самой опушке, они зажигают фонари из красного гоблинского стекла и свечи в выдолбленных тыквах. Эти огни ты и заметил, – пояснил Энно. – Здешние квендели предпочитают уединение и дают друг другу странные имена и прозвища: Дубовик, Гномья Косточка, Дровосек или Еловый Румянец. Они всего лишь лесоводы и хотят тишины и покоя. С вершины холма, – добавил он, – в хорошую погоду видны берега Холодной реки, и если завтра небо вдруг прояснится, то можно будет разглядеть праздничные костры и огни Баумельбурга.
– Ты много путешествовал по Холмогорью, – сказал Карлман, глядя на ровесника с вновь пробудившимся интересом. Энно был совсем не похож ни на одного из его друзей, даже на Эппелина Райцкера. Все знакомые Карлмана росли под защитой заботливых родителей, Энно же с ранних лет был предоставлен сам себе. Интересно, как давно он остался один?
– Откуда ты родом и где живет твоя семья? – поинтересовался молодой квендель.
– У меня никого нет, – прозвучал короткий ответ, и Карлман удивился еще больше. Встретить квенделя без родственников в Холмогорье – все равно что увидеть волков в небе. К любопытству добавились и подозрения.
– Но ведь где-то ты рос, – не сдавался Карлман, – там, где жили и другие квендели. И это было где-то в Холмогорье. Не у тех ли лесных жителей?
Предположение это он высказал полушутя, но Энно ничего не ответил. Карлман решил зайти с другой стороны.
– Ты действительно видел Блоди Кремплинга? Похоже, ты многое замечаешь в тумане, – медленно произнес он, и в его словах прозвучало растущее сомнение.
– Ну да, по сравнению с какими-нибудь рыжими балбесами, которые растут в уютных деревнях, я, пожалуй, обычный грубиян и провожу дни и ночи в странствиях. В лесах, и в полях, и даже в тумане я вижу много необычного. Особенно когда туман сгущается, как в Волчью ночь, о которой вы все, наверное, предпочли бы забыть, – ответил Энно, пристально глядя на Карлмана.
– Я не хочу ничего забывать, совсем наоборот, – возразил тот. – Если тебе интересно или тогда в «Старой липе» было плохо слышно, я расскажу подробнее. Мне не нужно прикрываться туманными отговорками, я точно знаю, что видел, и могу это описать.
– Неужели? – спросил Энно, будто поддразнивая, и Карлман сжал кулаки. – Ты же пытался что-то вспомнить вчера у моста, и ничего не вышло, так? Разве ты не знаешь, кто перевел нас через реку? Высокий, очень высокий темный страж из народа людей, некоторые видели его на опушке Колокольчикового леса. Он путешествует по далеким землям и порой забредает в наши зеленые холмы. О его приходе возвещают вороны, потому что он – их владыка, а они – его спутники, летят к нему над лесами, реками,
