Слишком живые звёзды - Даниил Юлианов
Катя подняла голову и уже собрала во рту кровь для следующего плевка, но тут же замерла, уставившись за спины стоящих перед ней мужчин. И Женя увидел, почувствовал её серые глаза. Их взгляды встретились, и на какой-то момент вся улица пропала. Дневной свет погас, и теперь его заменило лунное сияние, отражающееся тенями в пустом переулке. Под ногами ощущались острые камни, а прохладный ветер щекотал покрытую мурашками кожу. И да, впереди стояли три силуэта и ещё один – прижатый к стене. Это была девушка, по чьей оголённой груди ручейком стекала алая кровь. Вновь поединок и вновь подвиг. Снова на риск и снова ва-банк. Женя еле заметно кивнул и, увидев в серых глазах понимание, двинулся ближе.
Тощий продолжал махать раскидным ножом и говорил гнусавым, таким отвратительным голосом:
– Ты в невыгодном положении, сестрёнка! Раньше надо было думать о последствиях, а теперь мы…
– ЗАТКНИСЬ! – Громила грозно зыркнул на своего напарника. – Ты, блять, всегда всё вечно портишь, и будешь больше пиздеть, она ещё раз зарядит тебе по яйцам. Понял?
– Понял, понял, чё ты сразу начинаешь-то?
– Завали хлебальник или я тебе помогу. Будь лучше на подстраховке, пока я её не вырублю.
И здесь орёл расправил крылья.
Громила вновь занёс над собой трубу, но кто-то резко дёрнул за неё со спины, и когда его развернуло, тяжёлый кирпич прилетел ему в лицо. Спустя долю секунды кусок трубы оказался в руках у Жени и, не позволяя себе медлить, он врезал ублюдку по челюсти, откинув его на пару шагов влево. Боковым зрением он заметил приближающееся лезвие, и оно бы вошло Жене в глаз, вытащив его наружу, если бы Рэндж не набросился на Тощего и не повалил того на землю. Рык дикого зверя снова разнёсся по всей улице, но его заглушил истошный вопль человека, которому прогрызали острыми зубами шею. Женя услышал звук вырывающейся на свободу крови и увидел, как она бьёт фонтаном, и только голова Рэнджа более-менее сдерживала этот поток.
Слева раздались шарканье и скрежет.
Орёл насторожился.
Женя повернул голову. Перед ним стоял Громила, с разбитой губой и Бог знает как не сломанной челюстью. В одной руке он держал брошенный до этого кирпич, а другую сжал в кулак. Глаза его наполнились яростью и сквозным безумием, так что этот человек был способен на всё и даже больше, чем на убийство.
– Ты чё, сука? – Речь оставалась понятной, хоть и имела небольшие дефекты. Похоже, говнюк лишился пары зубов. – Ты чё, гандон, наделал? ТЫ НАПАСТЬ РЕШИЛ, А? ИДИ СЮДА, СУЧА…
Женя в два шага приблизился к нему и ударил кулаком в солнечное сплетение. И когда он услышал резкий выдох и увидел, как мгновенно согнулся Громила, то с размаху ударил его трубой в висок. Сразу же раздался хруст сломанных костей, и после того, как тело упало, а под головой начала разрастаться алая лужа, Женя разжал пальцы. Кусок трубы с визгом упал и вскоре затих. В этом мире существовало только его тяжёлое дыхание.
Убил человека. Я убил человека.
Он повернулся. Напротив Кати, встав передними лапами на грудь поверженного врага (не зря он надел бордовую футболку), стоял Рэндж, морда которого вся была запачкана кровью. Его оранжевые глаза преданно смотрели на Женю, будто ждали какого-то приказа. Сместив взгляд левее, он заметил уставившуюся на него Катю, чьё лицо пропало и уступило место корчащейся маске ужаса и боли. Действуя максимально быстро, Женя подошёл к ней и протянул руку.
– Пойдём. Быстро.
Она смотрела на него пару секунд, после чего сжала его ладонь и поднялась.
Глава 26
Стразы на платье
– Да ладно!
Она подбежала к висящим у дальней стены платьям и истошно завизжала, не в силах сдерживать себя.
– Господи, Влада, это всего лишь тряпки. И вообще мы не за этим сюда пришли.
– Я понимаю, но ты только посмотри на это! Эти стразы… – её ладони бережно проходили по мягкой белой ткани, а подушечки пальцев благоговейно трепетали, когда чувствовали под собой объёмные узоры.
Они находились в магазине женской, исключительно женской одежды. Жара обдала их, как только увидела вышедших из аквапарка. И уже спустя десять минут на жёлтой футболке Влады под мышками огромными пятнами расплылись круги пота. Джонни тащил перед собой мотоцикл (катил его только он и не позволял Владе помочь ему) до ближайшей автозаправки. Стрелка показателя топлива пала смертью храбрых, и теперь следовало хорошенько покормить железного коня бензином, чтобы тот завёлся.
Но палящее солнце взяло своё, и ими обоими было принято решение зайти в магазин одежды и сменить её, заодно немного отдохнув. Но на пути попался только женский бутик, и, тяжело вздохнув, Джонни взял Владу за руку и повёл за собой.
Теперь она разглядывала одно из коротких платьев, которые молодые девушки обычно любили надевать на вечерние, более-менее серьёзные мероприятия. Не слишком короткий и не слишком длинный низ; не слишком глубокий, а в меру обнажающий вырез декольте; подчёркивающая контуры фигуры талия и, конечно же, позолоченная застёжка на спине, предназначенная для лучшей подруги или любимого мужчины. Такой наряд символизировал юность и беззаботность, чуть ли не граничащую с легкомыслием. Но тем не менее он был прекрасен и точно подходил Владе, хоть та ещё и не успела его надеть – это было видно по тому, как она улыбается и смотрит на платье. Женщины привыкли интуитивно чувствовать, что хорошо сочетается с их телом. И глядя на её радостную улыбку, Джонни заулыбался сам, и лёгкие искорки счастья запрыгали в его глазах.
Смех Влады напоминал ему смех его собственной дочери.
– Можно я его надену?
– Не думаю, что тебе будет удобно ходить в нём по жаре, но если хочешь, валяй.
Она тут же сняла платье с плечиков и отправилась с ним в примерочную, бежав чуть ли не вприпрыжку. Женщины… Такие женщины… Некоторые из них кажутся невероятно рассудительными, рациональными и расчётливыми, но как только дело доходит до внешних украшений, до внезапно понравившейся юбки или футболочки, они сразу становятся маленькими девочками и проваливаются в омут собственных желаний, позабыв обо всём остальном.
Так было и с Владой. Когда она скрылась за белой шторкой, её смех – смех безумно счастливой девушки – всё ещё разносился по магазину мелодичным пением. На миг она забыла о возможной потере своих родителей, о грянувшем апокалипсисе и о собственных ранах, многие из которых до сих пор скрывались под неправильно наложенными бинтами. Её сознание заняли блестящие в свете ламп стразы и их непревзойдённая изысканность, отлично сочетающиеся с белым полотном светлого платья. Это было сокровище, о котором она так давно мечтала, и теперь оно доступно – после крушения всего
