Слишком живые звёзды - Даниил Юлианов
– Я, похоже, люблю тебя, Рэндж. – И сам засмеялся, когда последнее слово сорвалось с губ. – Охренеть! Мы ж знакомы меньше суток, а ты уже понравился мне больше, чем практически все грёбаные люди! – Чёрная голова мягко боднула его в грудь, заставив вновь рассмеяться. – Господи, Рэндж… Я никому тебя не отдам. Обещаю. Никому, слышишь? Ты, конечно, засранец, но только мой засранец. Только мой… – Он снова обнял его и впервые поцеловал. Поцеловал в мокрый носик, почувствовав тёплую влагу на своих губах. – То ли ты такой один, то ли все собаки…
Но слова застряли в горле, когда Рэндж резко вскочил и мигом напряг всё тело. Он принял позу готовящегося к броску хищника и грозно зарычал, смотря прямо на Женю. Но зрачки в обрамлении оранжевых радужек говорили о другом. Они смотрели за него. Будто бы в пустоту. И на секунду в них проскочило пугающее осознание.
Рэндж сорвался с места и выбежал из арки, выпрыгнув на тротуар. Женя, не думая, мгновенно вскочил и кинулся за ним, чуть не споткнувшись о чьё-то распластавшееся тело. Чёрные лапы с бешеной скоростью перепрыгивали через мёртвых людей и не останавливались. Немецкая овчарка, место которой теперь занял одичавший зверь, невероятно быстро проносилась сквозь улицы и переулки, пока за ней еле успевал молодой юноша, белая футболка которого полностью облепила торс.
– Рэндж! – Но как только он произнёс это имя, пёс остановился и предупреждающе зыркнул на него. И как только блеснули оранжевые кольца вокруг этих глубоких, таких бездонных ям, в голове яркой вспышкой сверкнула мысль: «Лучше молчать
Остановившийся зверь отвернулся и продолжил бежать, но уже медленнее и иногда оглядываясь посмотреть, успевает ли за ним Женя. Он успевал, но начинал чувствовать лёгкое жжение внутри лёгких и скатывающиеся вниз крупные капли пота.
Они бежали ещё около пяти минут, пока Рэндж (уже Рэндж, а не тот дикий зверь) не перешёл на шаг и не стал передвигаться тише, будто от кого-то скрываясь. Интуитивно Женя последовал его примеру и поступил правильно, потому что вскоре…
Он услышал голоса.
И среди них был голос Кати.
Рэндж остановился у самого угла здания и принюхался. Женя также замер и увидел припаркованный на другой стороне улицы мотоцикл, и позади него – ещё один. Прислонившись к стене, он краешком глаза выглянул из-за неё.
Через дорогу, у входа в магазин спортивной одежды, спиной к ним стояло двое мужчин и чуть дальше от них, прислонившись к двери и смотря им в глаза снизу вверх, сидела Катя, по лицу которой ручьями стекала кровь. Левый был одет в простую белую майку, открывающую вид на внушительные мышцы обеих рук. В одной из них он сжимал оторванный кусок железной трубы, то и дело стукая им по бедру. Низ его штанов залила кровь, и она была точно такого же оттенка, что и на лице Кати.
Орёл напряг крылья.
На правом висела великоватая ему по размеру бордовая футболка с жёлтым воротником. И она именно висела на нём. Его узкие плечи подрагивали, когда сам он смеялся своим на удивление высоким голосом. Джинсы нуждались в постоянном подтягивании, потому что не могли удержаться на такой тощей заднице.
И да, их низ тоже окрасила алая кровь.
Катя громко стонала, хоть и пыталась подавить стоны сквозь стиснутые, обливаемые кровью зубы. Ноги ещё больше загоняли её в тупик, ещё сильнее вжимали в закрытую дверь, и даже с такого расстояния Женя увидел в её глазах ужас. Страх за свою жизнь. Страх перед надвигающейся, жуткой смертью – дикий и первобытный, какой бывает в последние минуты жизни.
Орёл щёлкнул клювом.
Внезапно он вспомнил, как точно так же стоял в тёмном, освещаемом лишь бледной луной переулке и выглядывал из-за угла. Мялся и не решался. Сомневался и искал оправдания. Его страхи душили и душили, пока трусость набирала силу в разуме, в трепещущем сердце.
Но он сделал это. Взял и заступился за ту девушку, как и хотел поступить. Он оседлал смелость и стал её хозяином, так что ему мешает сейчас сделать то же самое? Выйти на ринг и принять бой! Что ему мешает сейчас?!
Вот именно.
Ничего.
Не зная что делает, Женя вышел из-за угла, и, мягкая ступая на лапы, вслед за ним последовал Рэндж. Не было никакого плана, никаких продуманных действий и даже чёртовых образов. Была только уверенность и всё. Её было достаточно.
Аккуратно, очень аккуратно приближаясь к этим ублюдкам, Женя заметил, как что-то отразило солнечный блик в руке у Тощего. Это был раскладной нож. Его лезвие переливалось белым светом и угрожающе подмигивало. Громила же подкидывал в воздух кусок трубы и спокойно, будто убаюкивая, говорил стонущей на полу девушке:
– Слушай, твоя дерзость здесь никому не нужна, милая. Если бы ты не сопротивлялась, мы бы просто сделали своё дело и ушли, оставив тебя в покое. Но ты решила попрактиковать удары…
– И у тебя хреново вышло! – Тощий залился противным смехом и вновь поправил спадающие джинсы.
Женя посмотрел на Рэнджа и увидел, как тот кивнул.
Совсем как человек.
Они продолжали подкрадываться, стараясь идти как можно тише.
– Даю тебе последний шанс. Ты можешь отдаться нам прямо…
– Пошёл ты нахер, говнюк! – Катя плюнула в него кровавой слюной, что попала ему на белую футболку и начала стекать вниз.
Весь мир затаил дыхание. Замерло всё. Абсолютно всё. Птицы замолкли, ветер утих, а сердце и вовсе перестало биться. Все ждали, что будет дальше, и боялись нарушить тишину.
Наконец Громила поднял трубу и со всей силы врезал Кате по боку, откинув её в сторону. Жене еле удалось сдержать крик ярости, но всё же слабый стон сорвался с его губ, но тут же растворился в воздухе. Но протяжный вой вырвался из груди окровавленной девушки, что вжалась лицом в бетон, лишь бы не показывать гримасу боли. Она прокусила до крови нижнюю губу в трёх местах и продолжала стонать, пока гулкие удары падающих капель отдавались эхом в её голове.
Спортивные кроссовки и чёрные лапы приближались к повёрнутым к ним спинам.
– Ты поступила очень некрасиво, мерзавка! ОЧЕНЬ НЕКРАСИВО! – Громила перешёл на крик и сильнее сжал трубу. – ТЫ, МЕЛКАЯ СУКА, НЕ ПОНИМАЕШЬ НОРМАЛЬНОГО ЯЗЫКА! МЫ ВСЁ РАВНО ДОБЬЁМЯ СВОЕГО, ПОНИМАЕШЬ?! НАДО БУДЕТ, МЫ ТРАХНЕМ ТЕБЯ СВЯЗАННОЙ, НО ТРАХНЕМ! ТЕБЕ СЛЕДОВАЛО ПОНЯТЬ ЭТО С САМОГО НАЧАЛА!
Взгляд Жени зацепился за лежащий неподалёку кирпич. На цыпочках он подошёл к нему, аккуратно взял обеими руками и, переложив в правую, двинулся дальше.
– Теперь тебе стоит помолиться Богу, если ты в него веришь, потому что просто так ты теперь не отделаешься. Мы тебя не просто трахнем, а изнасилуем, тварь. Ты пожалеешь, что
