Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
Изекиль задумчиво поправил чалму, скрывавшую белоснежную шевелюру, которая в Миреасе могла привлечь много лишнего внимания, и спросил:
– И как же ты собираешься выведать, кому Фарад продавал яд?
Тристан загадочно улыбнулся. Казалось, он получал искреннее удовольствие от своей деятельности в гильдии и воспринимал это не как серьезную работу, а скорее как новое приключение.
– Моя новая знакомая Рамина рассказала, что Фарад ослабляет вожжи и забывает про бдительность, когда проводит ночи с девушками. Он выбирает среди танцовщиц «счастливицу», с которой будет развлекаться всю ночь напролет, и приказывает стражникам покинуть покои. Рамина также рассказала, что, перед тем как поразвлечься, он часто работает. Приказывает блуднице раздеться догола и ждать его на кровати или же просит сделать ему массаж. Однажды, когда массировала его плешивую голову, Рамина заметила, что он записывал какие-то чужеземные имена в книге в коричневом кожаном переплете. Жаль, она ничего не запомнила. Что еще примечательно, после бурной ночи он засыпает в объятиях блудниц, не заботясь о том, чтобы выпроводить их из покоев. Они самостоятельно покидают его под утро с сопровождающим из борделя, который их ждет во дворце Фарада.
– Что за глупая халатность? – не сдержавшись, выпалила Адалина.
Три пары глаз уставились на нее, но она даже не изменилась в лице. Раз они позволили ей остаться и послушать, то она имела права участвовать в беседе.
Тристан хитро прищурился.
– Дело в том, что мужчины в Харияте, да и везде в принципе, недооценивают коварство и хитрость женщин и считают их пустоголовыми куклами, которые только и годятся что для постельных утех. Как правило, погибелью таких глупых мужчин становятся именно женщины, потому что в хитрости и коварстве вам нет равных. Кроме того, Фарад приглашает в дом девиц исключительно из одного борделя, хозяин – его друг детства. Так что, если с его задницы упадет хоть волосок, девушки ответят за это своей головой.
– Хочешь, чтобы одна из твоих шпионок под видом блудницы проникла в его дом? – спросила Кристин.
– Да, и я для этого я даже раздобыл особое снадобье. – Тристан вытащил из кармана шаровар флакон с прозрачной жидкостью. – Заплатил немалые деньги, но это должно помочь.
– Что это? – впервые за время трапезы заговорил Изекиль. Он повертел кинжал между пальцами, а потом воткнул острием в стол.
Кристин злобно зашипела:
– Неотесанное животное! Он изготовлен из редчайшего белого дерева. Я и так оказала тебе величайшую милость, позволив сесть с нами за один стол, хотя должна была приказать трапезничать среди прислуги. Еще одна такая выходка – и я схвачу тебя за твои седые патлы и вышвырну из дома!
Адалина удивленно приподняла брови, но Изекиль на ее гневную тираду лишь игриво улыбнулся.
– А тебе, моя кобра, так не терпится снова прикоснуться к моим волосам?
Кристин побагровела не то от смущения, не то от злости. Она уже хотела ответить ему очередной колкостью, но Тристан прервал ее, подняв ладонь.
– Довольно! Продолжите прелюдию вечером в спальне, сейчас у нас много дел.
Кристин гневно прищурилась, и ее глаза в самом деле стали похожими на змеиные. Тристан никак не отреагировал на это, а Изекиль, напротив, подпер ладонью подбородок и посмотрел на нее с притворным обожанием. Этих двоих явно что-то связывало.
– Итак, – Тристан вернул себе внимание, – снадобье не имеет ни вкуса, ни запаха, но усыпляет за считаные секунды. Выпивший проспит несколько часов, а проснувшись, будет очень смутно помнить, что произошло.
– И как ты подольешь снадобье Фараду, если его дегустаторы пробуют даже воду? – спросила Кристин.
– Тут-то нам и понадобится подставная блудница. – Он достал второй флакон, но уже с голубоватой жидкостью внутри. – Это противоядие. План таков: в конце недели, когда Фарад позовет к себе девушек, мы временно устраним сопровождающих и одну из девушек и займем их места. Наша лжеблудница должна будет заинтересовать Фарада настолько, чтобы он пригласил в спальню именно ее. Тогда она незаметно выльет снадобье себе в рот и опоит его через поцелуй. Хватит и одного глотка. Пусть Фарад думает, что наша красавица слишком слюняво целуется. Но он даже расстроиться не успеет, потому что тут же уснет. И пока он будет спать, я проверю его записи, которые он хранит в тех же покоях.
– Как ты проберешься в его покои? Там наверняка будет много стражи, – скептически заметила Кристин.
– Я же сказал: этот болван недооценивает женщин. Когда он развлекается с ними в спальне, стража уходит вниз. Видите ли, он не хочет, чтобы они подслушивали у дверей стоны, которые предназначены ему. Ну и я раздобыл чертежи его дворца, буду изучать их.
– И кто будет играть роль коварной обольстительницы? – спросил Изекиль, и Тристан помрачнел.
– В этом-то и проблема. В Миреасе у меня слишком мало доверенных людей, и среди них нет девушек.
Изекиль, нахмурившись, посмотрел на Кристин. Его недавнее веселье исчезло, уступив место суровости.
– Кристин точно не подойдет. Белокурые волосы, молочная кожа – она слишком отличается от миреасских женщин. Это только привлечет внимание. Вряд ли Фарад настолько беспечен, когда дело касается девушек. Он заподозрит неладное.
– Верно, – согласился Тристан. – Крис, среди твоих служанок есть красавицы, умеющие танцевать и пользующиеся твоим доверием?
– Я бы не стала доверять служанкам Кристин, – внезапно сказала Адалина, а потом прикусила язык.
– Это еще почему? – отозвалась Кристин с вежливой улыбкой, но ее глаза вновь опасно прищурились.
– Одна из них, Малия, в первый же вечер выдала, что Тристан коротает вечера в борделе. Отправите ее на задание – завтра об этом узнают другие служанки, а послезавтра и весь Харият.
Кристин поджала губы, и Адалина мысленно посочувствовала Малии. Хотя о каком сочувствии может идти речь, если она не умеет держать язык за зубами?
Тристан нахмурился.
– Дело худо, если в ближайшее время мы не найдем подходящую девушку. Я не могу торчать в Миреасе месяцами.
– Я могу, – не подумав, выпалила Адалина, и все взгляды снова устремились на нее.
– Ты? – Судя по тону, Тристан не обрадовался ее инициативе.
Теплый ветерок трепал его отросшие волосы, и особенно проворные пряди так и норовили залезть ему в глаза. Адалине так и хотелось убрать их со лба.
– Да, – ответила она уже более уверенно. – У меня кожа смуглее, чем у леди Кристин, а глаза и волосы темные. Мне будет легче слиться с миреасскими женщинами. И я умею танцевать.
Все в комнате дружно рассмеялись.
– Что смешного я сказала?
