Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Здесь были собраны все знания мира: карты Золотых Дорог, «Магна Каллатис: Книга исчезнувшей империи», «Книга путей и стран»[18], «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах странствий»[19], «Хождение за три моря»[20], «Зерцало стран»[21], «Повесть о путешествии по пяти царствам Хинда», «Паломничество в Шэньчжоу в поисках закона».
Были здесь и описания заграничных путешествий от знатных людей, желавших приобрести известность среди населения. Лин с улыбкой перелистывала страницы книги с пышным названием «Достойные восхищения приключения и поразительные превратности судьбы сеньора Антуана Книвета, который отправился в компании дома Огюста Ренодена в свое второе путешествие к Лакшадскому морю». Автор обещал «повесть о морских феях и мореплавании», но у Лин сейчас не было ни времени, ни желания читать этот опус. Как обычно, она проверила, не появились ли на прилавках какие-нибудь новые медицинские тексты, но нашла только книги по анатомии и фармакологии, с которыми уже была знакома.
На обратном пути к ювелиру Лин сделала крюк, чтобы не идти мимо флагов в красно-белую полоску. Красный символизировал кровь, белый – кость. Там, под флагами, хирурги Кастеллана усердно занимались своим делом. Вооружившись ножами и щипцами, они выдергивали гнилые зубы и отрезали пораженные гангреной пальцы; хлестала кровь, зеваки аплодировали. Лин ненавидела все это; она считала, что медицина – это не театр.
Обходя так называемых врачей, она заметила сказочников, окруженных слушателями. Седобородый старик увлек аудиторию рассказом о пиратах в открытом море, а женщина с зелеными волосами в ядовито-розовых юбках собрала еще больше поклонников, повествуя о девице, влюбившейся в бравого солдата, который оказался принцем враждебного государства. «Вечно эти принцы, – подумала Лин, подходя ближе. – Видимо, ни у кого не может возникнуть бурной запретной страсти к фонарщику».
– Он опустил ее белое, как снег, тело на мягкий песок, – декламировала женщина в розовом платье, – и они любили друг друга всю ночь.
Слушатели принялись аплодировать и требовать подробностей о ночи любви. Лин прыснула со смеху, выбросила в урну бумажный стаканчик и поспешила к палатке ювелира. Он вернул ей камешек в простой серебряной оправе с булавкой. Она выразила свое восхищение его искусством, заплатила и направилась к Ветряной башне на встречу с Мариам.
Она сама не знала, что побудило ее обратиться к ювелиру, но брошь ей понравилась. Сам камешек не изменился; внутри по-прежнему клубился какой-то дым, и Лин казалось, что он вот-вот вырвется наружу.
Приблизившись к башне, она увидела Мариам – та ждала около нанятой повозки, доверху нагруженной рулонами блестящих тканей всевозможных цветов, от бронзового до зеленовато-голубого. Лин пристегнула брошь к плащу и ускорила шаг. Неожиданно дорогу ей преградила какая-то женщина.
На мгновение Лин ощутила иррациональный страх. Она знала, что бояться нечего, но это была инстинктивная реакция. Большинство граждан Кастеллана безразлично относились к ашкарам, но некоторые издевались над чужаками: нарочно натыкались на них посреди тротуара, выкрикивали обидные прозвища, насмешничали, ставили подножки. «По крайней мере, они ограничиваются насмешками, – однажды сказала Хана Дорин. – В других странах еще хуже».
Но женщина смотрела на Лин без неприязни, скорее с любопытством. Она была молода – Лин решила, что они с незнакомкой почти ровесницы; у нее были черные, как вороново крыло, волосы и темные глаза. На ней красовался стеганый жакет из парчи необычного фиолетового цвета. Волосы были аккуратно собраны на затылке с помощью гребней, украшенных полудрагоценными камнями: красной яшмой, молоч-но-белым кварцем и черным халцедоном.
– Вы Лин Кастер, – заговорила женщина. – Врач.
Последнее слово было произнесено вопросительным тоном.
– Да, – кивнула Лин, – но сейчас я не работаю.
Она машинально покосилась на красно-белые флаги и подумала, не стоит ли предупредить незнакомку об опасности, но та скорчила гримасу.
– Уф, – фыркнула она. – Варвары. Их выгнали бы взашей из Гымсона или поотрубали бы им головы за осквернение звания врача.
Гымсон был столицей Гымчосона. Лин мысленно согласилась со словами неизвестной женщины. Кровавое зрелище привело бы в ужас людей, привычных к медицине Гымчосона, где ценили аккуратность и чистоту.
– Прошу прощения, – сказала Лин. – Если это очень срочно…
– Не совсем, – ответила девушка.
Она бросила взгляд на Мариам, которая заметила Лин и махала ей. В вырезе лиловой сорочки блеснула золотая подвеска.
– Но мне кажется, вас это заинтересует. Это касается нашего общего друга, Кела Сарена.
Лин с трудом скрыла изумление. Майеш сообщил ей настоящее имя Кела, когда рассказывал о его истинной роли в королевской семье. Но ей казалось, что это имя известно лишь немногим во дворце.
– Несколько дней назад, поздно вечером, на него напали «пауки», – продолжала девушка. – Вы сумели его исцелить, несмотря на то, что он был в очень тяжелом состоянии. Король желает побеседовать с вами об этом.
Лин была ошеломлена.
– Король?
– Да, – любезно улыбнулась девушка. – Король.
– Не хочу вас обидеть, но по вашему виду не скажешь, что вы служите во дворце.
Девушка усмехнулась.
– Не все слуги короля носят его цвета. Некоторые предпочитают держаться в тени. – Она указала на черную карету, стоявшую неподалеку. На козлах со скучающим видом сидел кучер в красном костюме. – Идемте же. Король ожидает вас.
– Но… – пробормотала Лин, – принц ведь запретил мне возвращаться в Маривент.
Улыбка девушки стала еще шире.
– Воля короля отменяет желания принца Конора.
Лин колебалась лишь мгновение. Мысль о том, что Маркус, король-затворник, желает ее видеть, скорее нервировала, чем радовала ее. Она не могла понять, что ему нужно. Но ей удалось справиться с волнением, когда она представила, как разозлит принца ее визит. И что он абсолютно ничего не сможет с этим поделать.
Она вспомнила, с каким надменным видом он протянул ей кольцо. Как будто ждал, что она в знак благодарности поцелует камень.
– Хорошо, – сказала Лин. – Позвольте мне только попрощаться с подругой.
Девушка прищурилась.
– Не говорите ей, куда направляетесь. Эта встреча должна остаться тайной.
Лин кивнула и побежала к Мариам, чтобы сообщить ей об изменении планов. Больной пациент в районе улицы Жаворонка, объяснила она. Мариам, как всегда, проявила понимание; когда черная карета тронулась с места, Лин увидела в окно, как подруга беззаботно болтает со своим возницей.
Карета проехала по людной площади, словно акула, рассекающая косяк мелкой рыбешки. Спутница Лин молчала и с бесстрастным, как маска, лицом смотрела в окно.
Когда они выехали на проспект Рута Магна, терпение Лин подошло к концу.
– Вы не скажете мне свое имя? – заговорила она. – Вы знаете, как меня зовут. Я, можно сказать, в невыгодном положении.
