Брюсова жила - Василий Павлович Щепетнёв
– Мы, местные, короткой тропинкой идем. Короткой близко.
– Короткой? – девушка посмотрела на Тихого Федора. Тот помотал головой – нет, мол, никакой короткой дороги, какая короткая дорога – тридцать верст, и все полем.
– Значит, короткой, – продолжила девушка. – Ну, местным разные тропинки известны, – она сделала небольшой шажок, потом ещё и остановилась. Видно было, что шажки эти даются ей тяжело. Понятно, чужая. Не местная. И с непривычки. Корнейку около Могилы Колдуна тоже крутило. Это понятно. Чувствительный компас в магнитном поле работает неправильно, а деревянному чурбаку хоть бы что. Оттого-то девушка, верно, и прихватила тихого Федора.
– А этот – тот самый замечательный колодец? – спросила она Саньку. Точно, по воду пришла.
– Какой – тот самый?
– Древний, ещё до войны.
– Да тут все колодцы до войны выкопаны. Потом из уже и копать было некому. Перевелись колодезные мастера, говорят. Кто на войне погиб, кто состарился.
– Я хотела сказать – до войны с Наполеоном, – поправилась девушка.
Ага. Уже теплее.
– О Наполеоне не знаю. Молодой ещё.
– Да уж совсем молодой, – девушка усмехнулась не то печально, не то насмешливо. Или все вместе, в одной улыбке.– Но колодец этот действительно замечательный.
– Тогда в академию наук нужно написать. Пусть приедут и расследуют.
– Правильная мысль. Только на простое письмо они и отвечать не будут, мало ли кто им напишет: у одного в подвале стук по пятницам, другой в небе вторую луну вдруг увидел, у третьего и вовсе пруд посреди лета замерз…
– Про пруд я по телевизору смотрел, – невежливо перебил Санька.
– Вот-вот. Сейчас и по телевизору чего только не покажут, и в журналах чего только не напечатают. За всем никакая академия не уследит. Нужно предварительно самим посмотреть, а уж если что интересное найдем – то тут же в Академию и сообщим. Вот мы с Федей сюда на разведку и приехали. А здесь ещё ты, местный, значит, нам повезло. Ты ведь поможешь нам?
– Отчего ж не помочь? А что нужно делать?
Девушка улыбнулась, сделала ещё четверть шажка и закусила губу. Нет, не подойти ей к колодцу
– Федя знает, Федя все и объяснит.
Тихий Федор, напротив, к колодцу шёл обычно, только с каждым шагом словно слетали с него веселье, беззаботность, просто живость. Он на глазах превращался в какого-то другого Федора, донельзя серьезного, то ли сонного, то ли сосредоточенного на одной-единственной идеи.
Идеи выполнения приказа.
В отличие от девушки, шёл он легко и бесстрашно, да и чего бояться-то? Ну, колодец, эка невидаль. Ну, собака, да, но она умная. Ну, Санька, друг, не друг, а все одно приятель, они в Норушке все приятели, особенно в чужом месте. Так отчего же столь сосредоточенно его лицо?
– Это что такое? – спросил Федор, показывая на страховочные веревки. Спросил не у Саньки, а куда-то в пространство, будто начальник, заранее уверенный, что ответить найдется кому.
– Где? Ах, это… Это веревка, даже две.
– Зачем?
– Зачем веревки в колодце? Действительно… Наверное, нужно так было, вот и веревки.
– Нужно… – Федор потянулся к веревке. Санька мог, конечно, оттолкнуть руку Федора, но решил не спешить. – Хорошая веревка. Очень прочная. Нездешняя.
– Я ее не покупал… – правдиво сказал Санька.
Федор тем временем обстоятельно отсмотрел, хорошо ли привязана веревка, не развяжется ли, в случае чего. Осмотр его явно удовлетворил:
– Правильно привязали. Не отвяжется. И выдержит тонну.
– Очень может быть…
– Значит, так, Санька: мне нужно спуститься вниз. Зачем – некогда рассказывать. Ты на всякий случай страхуй сверху: вдруг какая неожиданность. Не бойся, никаких неожиданностей не будет, а вдруг какая и случится – Дина с ней в полсчета справится, – Федор кивнул на девушку. Ага, значит, ее Диной зовут. – Если я позову снизу – спустишься тоже. Не бойся, со мной не пропадешь.
– Да я и не боюсь…
– Правильно. Тогда следи, а я полез.
– Погоди, Федька. Рано ещё.
– Рано?
– Наши там, внизу. Тесно будет. Вот они поднимутся, тогда…
– Наши? – Федор глянулся на Дину.
Та совершенно не удивилась.
– Конечно, не один же Саня сюда пришел… короткой тропинкой, да?
– Не один, – честно признался Санька.
– И сейчас в колодце… Двое, правильно?
– Правильно.
– Ну, а где двое, там и трое. Лезь, Федя, вперед.
– Нет, Федька, погоди, нельзя, – но Санькины слова для Тихого Федора не значили ничего. Он быстро перекинул ноги (даже и не подумал снять обувь!), схватился за веревку и готов был уже скользнуть вниз.
Раз слова не действуют, перейдем к действию. Он ухватил одной рукой Федьку за шею, другой – за пояс и выдернул из колодца. Быстро выдернул, иначе бы и не получилось – Федька оказался на удивление цепким и сильным.
– Ты, значит, враг, – не зло, а уточняюще сказал Федька.
– Какой же я тебе враг? – попробовал вновь достучаться до Федьки Санька. Но тот пружинисто вскочил, и так махнул рукой, что Санька едва-едва увернулся – а то бы точно битым быть.
Джой решил, что пора вмешаться и ему – бросился под ноги Федьке, Санька Федьку малость подтолкнул, и теперь тот лежал, уже придавленный лапой Джоя. Если Джой весит восемьдесят килограммов, с какой силой давит его лапа?
– Ты, Федя, остынь малость – и Санька окатил его (перепало и Джою) колодезной водой.
На удивление, вода подействовала: Федька сначала побледнел, а потом порозовел, и глаза стали осмысленнее, ярче. Ничего удивительного: вода не простая.
– Где… Где это я?
– Спокойно, Федя, спокойно. Сейчас пройдет.
– Что пройдет?
– Да вроде солнечный удар, – и он плеснул остатки воды Федьке в лицо. Тот не рассердился, наоборот, слабо улыбнулся – и потерял сознание. Обморок. Когда клин клином вышибают, такое случается. Жучары его зарядили какой-то жучарской энергией, а колодезная вода – разрядила. Вот он, разряженный, и лежит без сил.
– Значит, ты, Саня, решил так, – сказала Дина.
Санька не ответил. Прикидывал: что, если и Дину водой облить, не растает ли? Только не получится. Пока ведро опустить, пока поднять, а потом ещё догони ее, Дину, да ещё с полным ведром. И потом, не должен он уходить от колодца.
А все-таки воды набрать стоит. Он заглянул вниз. Корнейка с Пирогом по-прежнему были в боковом ходе. Санька взял ведро в руку, зацепил карабином и хотел опустить в колодец. Должно пройти мимо двери. Впритык, но должно.
– И не пытайся, – сказала Дина.
– Почему?
В ответ она локо вытащила из кобуры револьвер и выстрелила. Входящая дыра была в сантиметр (двенадцать с половиной
