Озаренный Солнцем - Брендон Сандерсон
– Хочу уметь так же, – прошептала она.
– Полагаю, этого достаточно. – Он протянул руку, будто намереваясь расстегнуть оставшийся наручник.
Элегия тут же ощутила, как усиливается нетерпение. Как разливается по телу жар из недр рдеющего сердца. Как все ее существо наполняется жаждой боя.
– Нет, – выдавила она, и убийца остановился.
– Почему? – спросил он.
– Если отпустишь, – ответила она, – я на вас нападу. На всех… – Однако она замерла, сосредоточенно ощущая нечто… нечто, кроме жара. – Но ведь это уже прогресс, правда? То, что я заговорила об этом?
– Будем считать, что так и есть, – кивнул он и убрал руку с ее оков. – Спасибо за предупреждение. Но тебе придется научиться самоконтролю. Иначе и другим вещам никогда не научишься.
– Я могу драться, – возразила она, – даже невзирая на этот жар.
Убийца покачал головой:
– Элегия, этого «могу драться» недостаточно. Посмотри на других обугленных: можно оставить их в яме на века, и они будут драться, но едва ли научатся хоть чему-то. Ты сама должна выбрать метод тренировки. Выбрать путь обучения. – Он взглянул ей в глаза. – Выбрать контроль.
Элегия медленно кивнула и, снова откинувшись назад, задумалась.
Они уже приближались к месту крушения кораблей.
И там становилось опасно светло.
39
«Ловца зари» встречали ввосьмером – по одному человеку с каждого из оставшихся транспортов Маяка. Получив по куску солнечного сердца, они бегом бросились к своим кораблям.
Скиталец стоял на палубе и глядел вверх; по лбу стекал пот. Вершины гор будто венчало пламя. А может, так оно и было – поток света плавил камень по ту сторону гор.
Он невольно подался назад, когда нечто, различимое даже на таком расстоянии, взвилось выше хребта, за пределы атмосферы. Струя магмы точно протуберанец.
Шквал побери! Он-то думал, что имеет общее представление о геологии, хотя законы тектоники пришлось постигать экстренно, оказавшись за пределами родного мира. Тут можно лишь гадать, что заставляет расплавленные в лужу горы вырастать заново каждые сутки.
Ребека подбежала к кораблю, кивнула Скитальцу и поспешила в рубку. Ей пришлось проталкиваться мимо набившихся внутрь людей, ведь маячане были вынуждены бросить еще два судна.
Возвращение девушки означало, что караван готов к старту. Глядя сквозь пробитое копьем ветровое стекло, она подняла «Ловца зари» в воздух.
Скиталец остался на палубе, не желая тесниться в помещении. К тому же снаружи гулял ветер, обдавая прохладой лысую голову. Волосы не отрастут, пока он не добудет достаточно инвеституры. Но хоть одежда нашлась взамен утраченной: штаны, пояс и рубашка на пуговицах. Ворот он застегивать не стал.
Опираясь на планшир, Скиталец наблюдал, как взлетают остальные восемь кораблей, покидая два других, разбитых, лежащих у подножия горы. Маяк удирал изо всех сил. Скиталец обернулся к противоположному горизонту. Можно различить впереди темноту – тень планеты, – но уверенности нет. Гонка выходит весьма специфическая. Суда могут двигаться куда быстрее солнца, но задача состоит не только в том, чтобы обогнать рассвет. Пока они держатся в темном пятне, имеющем силуэт горы, но это пятно сокращается по мере подъема светила – вроде того, как тень от дерева, длинная ясным утром, укорачивается с течением дня.
Удастся ли проскочить по безопасному пути в ночь? Или, добравшись до края, они обнаружат полосу огня, преграждающую путь к спасительной темноте? Полоса будет расширяться, тесня их назад, и они погибнут, когда исчезнет последнее укрытие.
Времени в обрез. Двигатели держатся на честном слове, несмотря на недавний спешный ремонт. Возиться с машинами некогда. Если они не выдержат, караван обречен. Возможно, он обречен в любом случае.
Маячане летели вперед, сжигая души своих погибших родичей в отчаянном рывке к спасению.
Скиталец наблюдал за происходящим с головного судна. Корабль Элегии хоть и был довольно крупным искателем, шел быстрее, чем массивные транспортники. Ребека притормозила, чтобы не отрываться от остальных, но тотчас прибавила скорость, – вероятно, ее отчитали за задержку. Отзывчивость требовала, чтобы все летели, как могут, и никто не ждал отстающих.
Сейчас нужно молиться, крепиться и спешить. В таком контексте ее долг – заботиться о выживании народа.
Замыкающий корабль, говорит рыцарь, намного медленнее других…
Скиталец едва смог разглядеть, о каком корабле речь. В далеком конце каравана отстающее судно боролось из последних сил. Не то, где размещался Хор, – оно шло в середине, – а тяжелая и неповоротливая башня для хранения воды, до отказа набитая людьми. Многим даже пришлось сгрудиться на палубе.
Скиталец поднял взгляд на пылающие, будто увенчанные коронами, вершины. Горы плавились, магма текла по теневой стороне гряды.
Скиталец, я что-то чувствую, – сказал Помощник. – А ты чувствуешь? Что это?
– Не знаю, о чем…
Скиталец осекся, увидев в воздухе рядом с собой… надлом, какое-то смещение, наподобие отражения предмета в треснувшем зеркале. Очень знакомое на вид нечто размером с ноготь парило у его головы.
– Это фрагмент, – прошептал Скиталец. – Кусочек доспеха. Ты же говорил, они все мертвы!
Я думал, они сгинули, были поглощены.
Почему этот вернулся именно сейчас? Что происходит?
Неужели потому, что Скиталец снова сражается?
Или причина в том, за что он сражается?
Скиталец оглянулся на вереницу кораблей. Последний отстал еще дальше.
– Пом, сколько у нас еще есть?
Около шести процентов скачкового потенциала. Чуть выше минимума, необходимого для увеличения силы.
– Может хватить? – прошептал Скиталец.
На что?
Скиталец рванулся вперед и прыгнул. Ветер играл с ним, заботливо обнимая, а он летел над размытой дождем землей. Рухнул на палубу следующего корабля, пробежал по ней под крики изумленных пассажиров.
Впереди свет пробивался между вершинами, как наводнение через сдающую позиции дамбу. Скиталец снова бросился в объятия ветра и приземлился уже на судне с вместилищем Хора.
Он бежал. Бежал навстречу солнцу. Летел, приземлялся, перепрыгивал с корабля на корабль, пока не достиг предпоследнего в веренице и не оказался на краю куда большей пустоты, отделявшей это судно от отстающего. Люди на палубе расступились, с благоговением наблюдая, как Скиталец наполняет легкие воздухом, разбегается что есть сил и бросает свое тело в полет.
Он плыл в небе, играя в гляделки с надвигающимся рассветом, пока не упал и не покатился по последнему кораблю. Сжав зубы, поднялся и кинулся мимо перепуганных людей на корму. Там призвал Помощника в виде щита.
– Пом, стань больше, – прорычал Скиталец.
Насколько?
– Как можно больше! Используй все, что есть!
Солнце наконец поднялось из-за гор. А Помощник, увеличиваясь, сжег инвеституру Скитальца.
Свет
