Сказаниада - Петр Ингвин
– Что будем делать теперь? – глухо спросил Егорий.
Он по-прежнему тупо смотрел в одну точку где-то на горизонте. Нет сомнений, что у него плохое настроение. Все же в этой деревне кто-то был ему близок.
– Здесь мы до завтра подождем новых вестей от связного, – сказал Борис. – Ждем только до завтра, не больше, иначе будет поздно. Войско после взятия Двои распустили, но когда слухи о нападении распространятся, за пару-тройку дней соберется народное ополчение, с ним нам в чистом поле не совладать. Нужно успеть взять Гевал раньше, наскоком, пока никто ни о чем не подозревает.
– А Кощеевы гридни?
– Кое-кто, конечно, силен, но в целом им только с бабами воевать. Привыкли ходить толпой и драться с крестьянами-неплательщиками. Выйти против профессиональных убийц – кишка тонка. Разбегутся при первой возможности. В расчет надо брать только ополчение.
Небо побагровело, наступала ночь перед решающим днем. На берегу варяги готовили пир: полыхал огромный костер, над ним водружали на вертеле бычью тушу, на доспехах и заросших лицах метались блики огня. Потянуло запахом жареного мяса.
– Пойдем, – Борис по-дружески толкнул Егория в плечо и собрался спрыгнуть на берег.
– Не хочу.
– Обидишь варягов, а они наши союзники. Нравятся они тебе или не нравятся – улыбайся и делай, что говорят. Считай это приказом. Пошли.
– Нет.
Взбурлил гнев, но Борис подавил его. Не хочет Егорий идти – и шут с ним. Может, у него живот болит. Или в море укачало и теперь мутит. Кстати, вот и настоящая причина, почему витязь смурной сидит и есть не хочет, а вовсе не досужие мысли о грустном.
– Тогда отоспись перед завтрашней битвой.
Борис нашел взглядом медвежью фигуру Сигурда и направился туда.
Пировать с варягами было странно: вокруг гудели, гоготали, хлопали друг друга по спинам, по кругу ходили быстро пустевшие чарки – вроде бы все как обычно, но когда не понимаешь ни слова…
Нет, два слова знакомы, вал Галы и число один, произносимое с неправильным ударением. И все. Маловато для взаимопонимания. Все же Борис старался влиться и ничем не отличаться. Так же, как варяги, шумно хлебая, он обливался похожим на пиво жутким пойлом, что приготовлялось без хмеля, вытирал об одежду масляные руки, вместе со всеми хохотал над непонятными словами и упивался вусмерть. И лица вокруг становились добрыми, а речь осмысленной. К тому времени, когда черпаки скребли по дну бочек, Борис понял, что всю жизнь был в душе варягом. А теперь стал им – снаружи и внутри. И опухшие лица, еще видимые сквозь улетающие во тьму искры, стали родными-родными…
***
Утро застало его на берегу, лежавшего лицом в гальку. Голова раскалывалась. По спине, похоже, кто-то всю ночь ходил. И не только по спине.
Так же чувствовало себя большинство варягов, что не помешало им занять места на кораблях и взяться за весла. Настал день решающей битвы.
Сообщение от Дуремара не пришло. Что-то случилось. Раскрыли? Или сбежал. Время горячее, умирать за чужую победу никому неохота.
Можно обойтись без советов. Взять Гевал. Сжечь его, стереть с лица земли. Поступить, как сделали с родной Двоей, но еще страшнее, чтобы камня на камне не осталось. И солью посыпать, чтобы даже трава не росла. Это будет уроком. Добрый правитель – слабый правитель, народ его любит, но не уважает, и тем более такого не воспринимают всерьез противники. Народ хорошо живет лишь при жестоком правителе, который может защитить. Даже ребенку известно: кто не хочет кормить своего дракона, вынужден кормить голодную свору чужих.
Утром драккар Сигурда отправился к Гевалу в одиночку, остальные корабли выдвинутся через два часа. План прост: вместе с уже отправленными двумя драккарами захватить и удерживать ворота до подхода основных сил.
В Гевале, как и предполагалось, еще не знали о нашествии. На пристани кипела работа, дымили котлы и мыльни, торговцы ждали покупателей, моряки – заказчиков. Прибывшие вчера два драккара стояли вытащенными на берег рядом с другими кораблями, их команды под видом купцов находились в городе за стеной.
Борис объяснил задачу Егория:
– Пойдешь с варягами. Местные тебя знают, скажешь, что прибыли за провизией и новыми веслами. Нужно встать в воротах и любой ценой продержаться, пока не подойдут главные силы. Ворота можно сжечь, только не отдать врагу. Вспомни обо всем, что плохого сделал Кощей тебе и твоим близким, вспомни невинно убиенных и несправедливо замученных – это поможет не дрогнуть, когда припечет.
– Кощей далеко, а здесь – обычные люди, как в той деревне.
Беспросветная глупость Егория возмутила Бориса до глубины души. Как можно быть таким наивным?!
– Каждый из них, – Борис указал на копошившийся на пристани торговый и рабочий люд, – маленький Кощей. Их дети – будущие Кощеи. Но. Хороший Кощей – мертвый Кощей. Пока не усвоишь это простое правило, не поймешь единственного способа победить честно.
– Честно?!
– А кто возразит и кто оспорит отвагу, доблесть и милосердие твоей победы? Все будет так, как расскажет победитель. Иди. Варяги тебе помогут, твое появление на пристани будет для них сигналом.
С понуро опущенными плечами Егорий поплелся через пристань. Многие узнавали его, благодарно кланялись, что-то говорили. Глядя перед собой, он прошел весь порт и поднялся по дощатым мосткам, что вели к городским воротам. За открытыми створками виднелись бревенчатые дома, торговые лавки, деревянные настилы вдоль узких улочек…
А дальше случилось невероятное. Борис невообразимо ошибся в Егории. Точнее, ошиблась Кася. Не нужно было ей верить. Егорий напал на варягов, с
