Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
Он пьян. Да, Тристан не вел себя странно или глупо, как бывает с другими захмелевшими мужчинами, но говорил он явно не как трезвый Тристан. Его желание было вызвано не чувствами, на которые так глупо надеялось ее сердце, а обычной похотью, помноженной на ром.
Адалина приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза, но Тристан лежал с прикрытыми веками. Бледность на его лице сменилась небольшим румянцем, губы слегка приоткрылись, а дыхание стало размеренным и тихим. Он спал.
Она проглотила горькое на вкус разочарование и обиду и уже собиралась подняться с кровати, когда Тристан вновь обхватил ее за талию.
– Останься со мной, – хрипло прошептал он, а потом перевернулся набок, положил голову ей на живот и обнял, как подушку.
Адалина растерялась. Она запустила пальцы в его густые волосы, такие мягкие, что хотелось трогать их без остановки.
– Остаться в твоей каюте?
– Со мной, – едва разборчиво пробормотал Тристан и окончательно уснул.
Она боялась пошевелиться, чтобы его не разбудить, и лишь неустанно гладила по волосам и спине. Ее пальцы то и дело задевали цепочку с медальоном – таким ценным для него и ненавистным для нее. По ее щеке скатилась одинокая слеза, сорвалась с подбородка и упала на плечо мужчины, в чьих руках была не только ее жизнь, но и сердце.
Глава 25
На следующий день Тристан, как и ожидала Адалина, не помнил и половины того, что происходило между ними накануне.
– Полагаю, ты узнала мой маленький секрет? – спросил он.
Тристан выспался и выглядел гораздо бодрее, чем прошлым вечером. А вот Адалина, напротив, почти не спала.
– Да. Отважный глава «Черной розы» боится плавать, – в притворном ужасе прошептала она. – Ты что же, не помнишь, как рассказывал мне об этом?
Тристан, надевая чистую рубашку, нахмурился.
– Смутно.
– А что еще ты помнишь?
– Помню про куртизанку с твоим именем, что какой-то лорд был в нее влюблен. Еще, кажется, я приставал к тебе. Собственно, в этом я грешен даже по трезвости, но раз ты разговариваешь со мной без ненависти и презрения, значит, я не зашел дальше дозволенного.
Адалина с трудом проглотила болезненный ком и неопределенно повела плечом.
– Все как всегда – банальные похабные шуточки, не более.
– И славно, – будничным тоном произнес Тристан и принялся за завтрак, который принесла служанка из камбуза.
Адалине же кусок не лез в горло.
– Мне показалось, что ты был не настолько пьян, чтобы ничего не помнить.
Тристан закинул в рот виноградину и, медленно прожевав, сказал:
– В том-то и прелесть: даже когда я напиваюсь, по мне этого не видно. Я веду себя вполне обычно, разве что становлюсь более болтлив. Но наутро все как в тумане. Поэтому, дорогуша, если видишь меня в состоянии пьяной скотины, можешь не сомневаться: я просто отыгрываю роль.
– Буду иметь в виду.
Тристан с аппетитом ел горячую еду, а Адалина лишь лениво ковырялась вилкой в деревянной посуде. Она исподлобья посмотрела на него – такого спокойного, собранного, в приподнятом настроении.
– Тебе уже лучше? – поинтересовалась она, чтобы отвлечься от безрадостных мыслей о прошлом вечере.
– Можно и так сказать, – ответил он с задумчивым выражением лица. – Первые дни всегда самые сложные, потом привыкаю. Спасибо, что побыла со мной, я слишком горд, чтобы просить кого-то о помощи, и предпочитаю справляться в одиночку.
– Ты это про страх плавать?
Он какое-то время помолчал, а потом ответил:
– Да, именно о нем.
* * *
Весь путь до Малого Материка занял две недели. «Золотой рассвет» прибыл в порт самого большого в Миреасе города – Харият, название которого означало «город свободы». Здесь все отличалось от Западного и Южного королевств. Солнце палило так нещадно, что даже сквозь тонкую подошву туфель ощущалась горячая, потрескавшаяся от сухости земля, на которой росли лишь странные деревья с высокими голыми стволами и огромными листьями на вершине да диковинные кустарники высотой с человека.
Тристан быстро распорядился, чтобы им подали двух верблюдов с паланкином. Адалина читала об этих удивительных животных в старом фолианте, найденном в библиотеке Тристана, но, увидев их вживую, так и обомлела. Они были крупнее лошадей в полтора раза, а на спине торчали большие горбы, между которыми закреплен деревянный паланкин, накрытый от солнца плотной пестрой тканью.
Пока они неторопливо двигались по широкой дороге, Адалина с интересом изучала город. Людный, шумный порт остался позади, и перед ними предстали глиняные дома с неказистыми стенами, яркими дверьми, украшенными мозаикой или искусной резьбой, и пестрыми коврами вместо ставней на окнах. Потом скромные жилища обычных горожан сменились дворцами с мансардами, фонтанами и цветущими садами, которые, по словам Тристана, требовали тщательного ухода, и такую роскошь могли себе позволить лишь самые богатые жители Харията.
Пока Адалина рассматривала из окошка паланкина оживленную центральную улицу с рынком, Тристан объяснил, что почти все люди, которые встречались им на пути, – это представители низшего и среднего сословия. Богачи же никогда не покидали свои дворцы в пик жары.
Мода миреасцев тоже отличалась. Женщины здесь носили длинные свободные платья из тонких, но непрозрачных тканей, а их головы покрывали цветастые платки, защищавшие от солнца. Мужчины предпочитали широкие шаровары, длинные рубахи по колено и странные головные уборы, которые Тристан назвал чалмой.
– Где мы остановимся? – спросила Адалина, когда они проехали мимо шумного рынка и красильни. Там, в огромных чанах, миреасцы отделывали и красили кожу традиционным методом, который передавался из поколения в поколение, из-за чего миреасская кожа ценилась на всех континентах.
– В доме Кристин, – ответил Тристан и сделал несколько глотков воды из кожаного бурдюка. – Ну и жарища. Скорей бы уже доехать.
– У Кристин есть дом в Харияте?
– Да. Я подарил его, когда пару лет назад она помогла Закарии выбраться из богадельни. Долгая история. Кристин ненавидит Аталас, но почему-то обожает палящий, смердящий эфирными маслами и специями Миреас.
– Почему мы не поехали верхом на верблюдах или на лошадях? Зачем паланкин? Из-за нас столпотворение на дороге.
Тристан лениво выглянул в окошко паланкина и хмыкнул.
– Богачи здесь передвигаются только так. А верхом на верблюде или лошади ты в своем тесном платьице с сотней нижних юбок и тугим корсажем лишишься чувств от перегрева.
Адалина не могла с ним не согласиться. Солнце в Миреасе было таким беспощадным, что раскаленный воздух при каждом вдохе обжигал горло и грудь.
К тому времени, когда они добрались до здания, который больше напоминал маленький дворец, платье Адалины вымокло от пота, а к груди
