Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Майеш прищурился и процедил:
– Что заставляет тебя так думать?
Лин больше не видела их отражений в стеклах. Рассвело. Небо над городом из черного стало бледно-голубым, его пересекали серые перистые облака. Сейчас внизу, на пристани, начиналась суета, рабочие шагали по дороге, ведущей на верфь. Морские птицы с пронзительными криками кружили над гаванью.
Лин произнесла:
– Его тело покрыто множеством шрамов. Не таких шрамов, которые аристократы время от времени получают на дуэли. И не таких, которые можно заработать, свалившись с коня после попойки. Я ничего подобного раньше не видела – ну, если не считать бывших гладиаторов. И не пытайся убедить меня в том, что он сражался на Арене в возрасте двенадцати лет.
(Прошло десять лет с тех пор, как король Маркус законодательно запретил гладиаторские бои, назвав их бесчеловечными.)
– О, – усмехнулся Майеш, – поверь мне, я и не собирался этого делать. Но, я вижу, ты еще не закончила?
В его тоне слышалось вежливое любопытство. «Продолжай же, прошу».
И Лин продолжала:
– В его руке был зажат талисман. Талисман анокхам. Мне достаточно известно о гематри, и я знаю, для чего он предназначен.
– Это редкая магия. И мощная, – сказал Майеш. – Этот талисман изготовлен еще до Раскола.
– Эта магия создает иллюзию, – добавила Лин. – Она связывает Кела Анджумана – или кто он там на самом деле – с Конором Аврелианом. Она делает его точной копией Конора Аврелиана, когда этот человек носит талисман.
– Ты изучала гематри более прилежно, чем я думал, – заметил Майеш. Но в его голосе не было слышно недовольства. Он смотрел на нее с интересом. – Зачем? Для того чтобы излечить Мариам Дюари?
«Откуда тебе известно об этом?» – подумала Лин, но не стала спрашивать. У нее был только один шанс обсудить с Майешем то, что она видела, и она не желала лишиться этого шанса.
– Для того чтобы сдать экзамены, – отрезала Лин. – Майеш, я не просто так заговорила об этом талисмане…
Под лохматыми бровями сверкнули глаза, но старик промолчал.
– Я отказалась от кольца потому, что мне не нужна плата от Дома Аврелианов. Мне заплатишь ты. Я хочу, чтобы ты сказал мне, кем является мой пациент.
– Являлся, – поправил ее Майеш.
Они выехали на Рута Магна. Барахолка исчезла, словно ее никогда не существовало, открывались дорогие магазины. Карета проехала мимо кучки купцов из Сарта и какой-то чосонской девушки с цветами наперстянки в блестящих черных волосах; прохожие останавливались и с любопытством смотрели вслед экипажу с королевской эмблемой на дверцах.
– Ты же не хочешь сказать, что он мертв…
– Нет. Я хочу сказать, что он больше не является твоим пациентом. Лин, я поклялся хранить тайны дворца. Ты это знаешь.
– Того, что мне уже известно, хватит, чтобы причинить тебе большие неприятности, – прошептала Лин. – Он что, вроде мальчика для битья? Его наказывают вместо Конора? Или он телохранитель? Я это выясню, ты знаешь.
– Да, я знаю. Я надеялся на то, что ты удовлетворишься историей насчет кузена. Так было бы лучше для всех. Но подозревал, что выйдет иначе. – Майеш сложил пальцы домиком. – Я все тебе объясню, но ты должна дать клятву. Поклянись, что будешь молчать.
– Имрааде, – произнесла Лин. – Клянусь.
– При малгасийском дворе уже много лет существует традиция, – начал Майеш. – Если у короля имеется только один сын и наследник, в городе выбирают мальчика. Бездомного ребенка, у которого нет ни родителей, ни других родственников, которого никто не хватится. Они называют мальчика Киралар, королевский клинок. Здесь, – добавил он, – мы называем его Ловцом Мечей. Кел был принят на службу во дворец, когда ему было десять лет. А сейчас я расскажу тебе, в чем заключается эта служба.
Когда Лин вернулась в свой домик и закрыла за собой дверь, солнце уже взошло. Свет пробивался сквозь занавески. Все было так же, как перед ее уходом: бумаги, книги, чашка с остывшим чаем.
Не чувствуя под собой ног от усталости, она задернула как следует занавески и начала раздеваться. По крайней мере, у нее на сегодня не было назначено визитов к пациентам; хотя бы в этом ей повезло. Последняя ночная Стража закончилась, и шомрим возвращались домой, чтобы поспать несколько часов при свете дня. Когда Лин случалось спать днем после бессонной ночи, ей снились странные сны – сны, в которых она бродила по миру, где царила вечная ночь. В этой ночи ее окружали светящиеся точки, которые не были звездами. Она подумала: снятся ли сейчас подобные сны стражникам? Или Майешу? Ведь он тоже не смыкал глаз целые сутки.
«Неужели тебя никогда не интересовала его личность?» – обратилась она к деду после того, как он объяснил ей роль Ловца Мечей и рассказал, кто такой на самом деле Кел Сарен – таково было его настоящее имя.
Кел был вовсе не кузеном принца, а его телохранителем, двойником и «живым щитом». Даже аристократы не знали, сказал Майеш. Только король, его советник, королева и принц. Естественно, сам Кел. И теперь Лин.
«Тебя не интересовало, кто его родители? Где он родился, где жил, прежде чем попасть в приют?»
Майеш коротко усмехнулся. Смех был похож на лай. «Не нужно делать из этого загадку. В Кастеллане сотни брошенных детей. Он просто оказался не нужен собственным родителям. Причин может быть множество, но в этом нет ничего необычного».
Не нужен. Она тоже была не нужна, думала Лин, развязывая пояс штанов. Но у нее был Солт, где дети считались драгоценностью, все, даже те, у кого не было семьи. Жизнь каждого ашкара служила общей цели: исцеляла раны, нанесенные этому миру Расколом, и приближала возвращение Богини.
В Кастеллане все было иначе. Брошенные дети, сироты, лишившиеся родителей, считались чем-то вроде отбросов; они были уязвимы, становились легкими жертвами негодяев, а для так называемых порядочных людей являлись как бы «невидимками». Она подумала о Келе Сарене и его улыбке, почему-то напомнившей ей улыбку Джозита. Интересно, как он относится к своей службе в качестве Ловца Мечей: может быть, втайне мечтает покинуть дворец, бежать из страны? Или он смотрит в лицо опасности хладнокровно, как закаленный
