Хроники Птицелова - Марина Клейн
– Ты не понял. Ты же теперь с нами, мы абы кому на наш материал пялиться не даем, не говоря уже о том, чтобы переводить. Хотя что это я? – Богдан словно бы что-то вспомнил. – Зайди к Амиру, он объяснит, что к чему. Но сроками давить пока не будем, конечно. Экзамены – дело важное. – Он с усмешкой посмотрел в сторону моей школы, явно вспоминая собственную недавнюю юность.
С таким вот выражением лица, на котором запечатлелся отголосок ностальгии, он отпустил меня и побрел по своим делам. На меня же вдруг нахлынула ярость на Амира, втравившего меня в эту мутную историю. И я действительно решил зайти к нему, только не для того, чтобы он что-то мне объяснял, а чтобы сказать, что я о нем думаю. Возможно, и пригрозить чем-нибудь. Пусть сам разбирается с Басиром и его приятелями, потому как ничего переводить я им не собираюсь. Пока я еще мог разжалобить их, думал я, и сослаться на то, что из-за выпитого вообще не помню, что переводил – и так оно и было. Но дай они мне работу второй раз – тут уже отмахнуться не получится.
Я пришел к дому Амира, вошел в подъезд, поднялся на нужный этаж, уверенным шагом направился к двери его квартиры. Хотел постучать как следует кулаком, чтобы начать выражать свое возмущение. Но треснул только один раз, и дверь приоткрылась.
В коридоре у Амира, как всегда, царил бардак. Однако было одно важное отличие от того, что я наблюдал прежде, – по дорожке, проторенной между брошенными кое-как вещами, тянулись следы крови.
Даже нет. Не следы. Потоки крови. Как будто кого-то, истекающего ею, протащили через весь коридор.
Я с минуту стоял, завороженный ужасным зрелищем, и слушал собственные тупые мысли о том, что, может, это и не кровь вовсе, а просто что-то разлили. Сироп. Краску. Не кровь.
Очнулся я только, когда из комнаты вышел Константин.
– Спятил? – он всплеснул руками, ничуть не обескураженный ни моим появлением, ни кровавым коридором. – Ты бы хоть предупреждал, что ли. Подумал, Богдан пришел. Но тихо. Решил, сосед или еще кто. Так и пулю получить в лоб можно, знаешь ли.
Я был уверен, что именно это меня и ждет, но все же выдавил из себя ужасно наивным тоном:
– Хотел поговорить с Амиром, но вообще-то мне уже пора.
– Иди, – кивнул Константин. – Амиру сейчас не до разговоров.
Я попрощался и стал медленно спускаться по лестнице. Путь до первого этажа казался мне вечным. Тем не менее я спустился в целости и сохранности, и никто за мной не гнался.
Когда я отошел на порядочное расстояние, липкий панический страх, наполняющий тело, словно ледяной кисель, то и дело норовящий застыть, немного отступил. Я старался глубоко дышать и чувствовал болезненную пульсацию в висках. Нельзя было не думать о том, что едва ли я еще когда-нибудь поговорю с Амиром. И, вероятно, если не соглашусь на работу, то и мне говорить недолго придется.
Добредя до парка, в котором иногда проводили время мы с Асфоделем, я сел на поломанную скамейку в самой его глубине. Потом произошло что-то странное. Я хорошо помню, как сидел, дышал прохладным воздухом, наблюдал за золотыми лучами солнца, озаряющими буйно разросшиеся заросли… И вдруг открыл глаза и обнаружил себя в темном парке. Уснул? Потерял сознание? Не знаю.
Я встал со скамьи и огляделся. Взгляд сразу устремился к ближайшему тусклому фонарю. Под ним стоял Богдан. Сунув руки в карманы джинсов, он смотрел прямо на меня и улыбался – отнюдь не по-доброму. В его выражении лица застыло что-то зловещее, вызывающее отвращение и заставляющее чувствовать себя в опасности. Как ни странно, это напряженное чувство было гораздо сильнее того, что я ощутил на пороге квартиры Амира.
Он сделал шаг мне навстречу. В тот же момент сзади на мое плечо легла чья-то рука. Я едва не завопил от ужаса, обернулся так резко, что чуть не упал и чуть не свалил Асфоделя.
– Поосторожнее, – хмыкнул он.
Я облегченно вздохнул и снова устремил взгляд к фонарю. Там никого не было.
– Я… Я видел… – забормотал я, уже сомневаясь, не причудилось ли мне. – Там же был…
– Был, – подтвердил Асфодель. – Но теперь нет. Все серьезнее, чем нам казалось, – добавил он, чем совсем меня не ободрил.
– Я знаю. Я был у Амира и…
– Не в этом дело. Для тебя опасен тот, кто был сейчас здесь.
– Богдан?
– Это не его имя, но пусть будет Богдан, – сказал Асфодель. – Ты нужен ему. Не для переводов – он просто искал тебя и проверял с помощью тех людей. У них свои дела – с оружием или нет, до тебя им нет никакого дела, они всегда смогут найти другого переводчика. Но он знает, что ты будешь Чтецом, и хочет, чтобы ты служил ему.
– Служил – это как? – насторожился я.
– Читал все, что он скажет. – Асфодель нахмурился. – В ущерб своему долгу Чтеца. Он хочет, чтобы ты был Чтецом только для него.
– Откуда ты знаешь? – задал я глупый вопрос.
– Неужели непонятно? – Асфодель презрительно фыркнул. – У него же на лице написано: он – троеградец.
– А чем, – спросил я, – так уж плохи троеградцы?
– Они одержимы своей целью и готовы пойти на все ради нее.
Мне стало неловко. Я наконец понял, что имел в виду отец, когда выдал мне такой странный диагноз, и почувствовал стыд. Да, родители никогда не уделяли мне особого внимания, но, наверное, я должен был понять, как ударила по ним потеря Лилии, и если не простить, то хотя бы не лезть в их мир со своими мальчишескими понятиями о нормальной и ненормальной жизни.
Асфодель окончательно решил, что мне лучше уехать.
Он сам все устроил. Я получил аттестат, после чего Асфодель собственной персоной явился к директору. Не знаю, о чем они говорили, но директор выглядел подавленно и дал понять, что я свободен. Я воспринял известие рассеянно – в мыслях я уже был далеко от родного города, хотя понятия не имел, куда поеду. Асфодель сказал, что
