Брюсова жила - Василий Павлович Щепетнёв
– Расчетная прочность – пять тонн, – успокоил Корнейка. —
Мысли не читаю. Лица читаю.
– Откуда же пять тонн?
– А перегрузки? На ковре ведь и стокилограммовые дяди могут летать…
Санька мгновенно пересчитал: для стокилограммовых спецназовцев предельная перегрузка – пятьдесят же. Однако… Для него же и считать не стоит. Перегрузка раздавит прежде, чем лопнет ремень. Да ещё часть веса на себя возьмут штаны…
Ковер тем временем взмыл вверх – резко, стремительно. Было сорок метров, стало четыреста. Отсюда видно было, как золото петушок вел свою отчаянную битву с крионами. Куда там пожар творить, самому бы уцелеть.
Окруженный кляксами, петушок, верно, так и подумал – и бросился назад, по прежнему своему следу. Черные кляксы поползли за ним – чуть приотстав, все-таки ползать – не бегать. Добежав до того места, откуда цыпленком он начал странствие, петушок взлетел ввысь и направился прямо к ковру.
– Молодой ещё, – пробормотал Корнейка.
– Петушок?
– Можно Петушок, а можно – джинн.
И вторая странность: подлетая к ним, петух съежился до курчонка, а потом и вовсе до крохотного цыпленка. Ковер замер, цыпленок вскочил на руку Корнейке, а у того как раз и яйцо наготове, складное, будто ювелирное. Фаберже, Санька по телевизору видел.
От такого Фаберже счастья полны неглиже, пришла на ум поговорка старого деда Харина.
Но ничего, цыпленок спрятался, яйцо сложилось, и Корнейка аккуратно отправил его в карман.
Что теперь делать? Спички с воздуха кидать, или убираться подобру-поздорову? У них, собственно, и спичек-то нет, некурящие.
Джой зарычал – зло, свирепо, и одновременно опасливо – не пора ли нам восвояси.
Саньку лизнул мороз. Он посмотрел вниз, на землю
Так и есть, крионы не только ползать могут, а и летать. Понятна опасливость Джоя. Ее, криону, поди, не укусишь.
Поднимались крионы кругами. Словно коршуны в восходящем потоке. Не быстро, но с каждым кругом метров на сто выше.
Ковер же шёл по кругу меньшему, получалось круче. Уйдем, нет?
– Уйдем, – подбодрил Корнейка. – Фокус – что с крионами делать.
Он перевел ковер в горизонтальный полет. Три крионы, три темных пятна летели вслед. Черное на черном, однако. Хорошо, зрение стрелецкое не подводит.
Холод, понятно, это от нервов. И от высоты. Он посмотрел, идет ли пар изо рта. Идет.
– Пострелять по ним? – предложил Пирог.
– Пустой расход припасов. Маневр нужен, маневр, – Корнейка чувствовал себя заправским летчиком. Лишь бы не Гастелло.
Он перевел ковер в пологое пике. Крионы повторили маневр.
Расстояние сокращалось, Санька уже чувствовал, как леденеет затылок. Скорость – километров сто пятьдесят в час. Для самолета, может, и немного, а для ковра… Они уже отлетели от лагеря порядочно, держа путь к Придонью. А что, при такой скорости не так уж и далеко – Придонье-то.
Пике стало более крутым
Они скользнули над гладью озерца, едва-едва не зачерпнув воды.
Крионам повезло меньше – все три свалились в озеро.
– Вот и все. Поход окончился вничью. Ничего не сожгли, зато сами уцелели, – Корнейка сбавил скорость, плавно развернулся.
– А ну как они выберутся?
– Крионы? Это вряд ли.
Ковер завис над озерцом. Не сразу до Саньки дошло, что под ними не вода, а лед.
– Они разрядились в воду. Ну, и заморозили и воду, и землю на пять аршин под озером. Или на десять, какие крионы.
– Они что, умерли?
– Целее целого. Просто сил у них пока мало. Когда ещё озеро растает, когда они силу наберут.
– А когда – растает?
– Ну, это, брат, ты уж сам считай. Объем озерца четыреста кубов, да земли кубов на пятьсот, температура тут не ноль, а все минус восемьдесят, радуйся, что холод вверх не идет, а то бы почувствовал…
Они полетели назад. К лагерю.
Неудача, казалось, отнюдь не обескуражила Корнейку.
– Слишком бы уж было бы просто, спалил лагерь, и все. С жучарами такое не проходит.
– Мы что, опять пустим огонь?
– Нет, раз уж Петушок оплошал, чего уж… Ему теперь тоже сил набираться нужно долго.
– А запасного у тебя нет?
– А запасных крион у жучар? Так и будем всю ночь представлять мистерию: война огня и льда? Нет, два раза одним снарядом по воронке не стреляют.
Теперь они летели быстро. Когда убегали от крион, естественно, ещё быстрее. Но и сейчас – не всяк мотоцикл обгонит ковер-самолет. Летели не по старому следу, напротив, по большой дуге, чтобы зайти к лагерю с другой стороны. Авось, дурачки, нас там не ждут. В конце концов, это всего лишь будущий детский лагерь.
За километр опять сбавили ход, опустились к земле.
У них там локаторов случайно нет?
– Наверняка нет. Локаторы легко обнаружить военным, например, а с военными у жучар пока нет полного контакта.
– А неполный?
– Смотря где.
Дальше они летели по-пластунски. Ноги из дырок вытащили, чтобы репьев не набрать, легли на брюхо и смотрели вперед.
В ста метрах от ограды остановились. Ограда – сетка-рабица на железных столбах. Действительно, не колючую же ставить. Но Корнейка сказал, что эта рабица похлеще колючки будет. К тому же на подходах полно путанки. Путанка – это уже совсем тонкая проволока. Тонкая, а крепкая. Не просто лежит, а кучками. Вступишь в такую кучку, запутаешься, шум поднимется, народу набежит. Хорошо, если народ… Ее в других лагерях применяют. Не в пионерских.
Они спустились с ковра, оставив на нем только Джоя. Пусть охраняет тылы.
Проволока и в самом деле попадалась, но и Санька, и Пирог ее легко обходили. Все-таки поскупились жучары на внешнюю охрану.
Или не поскупились?
Пирог первым увидел капкан: тот спрятался в тени куста со стороны, которую Саньке увидеть было трудно.
Однако. Капканы – это уже серьезно. Санька пригляделся – на волка капкан, не меньше. Волки, правда, не дураки в капканы попадаться, разве что с отчаяния, или если их, волков, слишком уж много, шагу некуда ступить. Ну, им-то ступить есть куда. Санька отвел взгляд от капкана, выискивая место, куда без опаски можно было поставить ногу, а когда снова посмотрел на него, то удивился: капкан сдвинулся с места. Да и не просто сдвинулся, а приблизился к нему Ну, ну. Пока Санька на него смотрел, капкан был неподвижен, но стоило отвести взгляд и он на локоть, да приближался. Активный капкан, мечта охотника, кошмар волка.
Он переглянулся с Пирогом. Пора назад. Вслед за активными капканами, глядишь, появится что-нибудь вовсе несообразное, что делать?
Они стали отступать: Пирог вел к Ковру, а Санька
