Юрий Никитин - Придон
И все-таки что-то мешает, не позволяет. То ли слишком далеко и долго жил вне дворца и общекуявских ценностей, пересмотрел взгляды, стал ощущать себя не пупом земли, для спасения которого все средства хороши, то ли набрался артанскости… Ведь каждый из этих дикарей прежде всего чувствует себя частицей Артании, а уж потом – отдельным человеком! Ну не поворачивается язык кликнуть стражу, велеть седлать коней. Раньше бы сделал, но вот сейчас, когда стал умнее и мудрее… казалось бы, стал намного ценнее для себя, общества и всей Куявии, ан нет, как раз теперь он и останется, бесславно и бесполезно сложит голову под артанскими топорами.
За стенами шатра послышался конский топот. Захрапел конь, донеслись приглушенные крики. Заспорили, зазвенела уздечка.
Вишневич услышал приближающиеся шаги. Он открыл глаза и склонился над картой, что занимала половину стола.
Полог отлетел в сторону, ворвался взволнованный молодой сотник, на щеке пламенеет кровавая полоска, за сотником вошли и остановились у входа Емшан и Ряска, военачальники. Сотник выкрикнул торопливо:
– Княже!.. Артане послали большой отряд на перехват нашего обоза!
Наступила мертвая тишина, первым шевельнулся и выругался Ряска:
– Проклятье!.. А еще говорят, что артане – само благородство!..
– Да, – буркнул Емшан, – напасть на обоз, где наши жены и дети, – само благородство. Что делать будем, княже?
Вишневич сказал раздраженно:
– Не знаю. У нас слишком мало сил, чтобы отправить людей на защиту обоза.
Ряска смотрел исподлобья. В нехорошей тишине сказал раздельно:
– Я понимаю, что завтра нас ожидает… нелегкий день. Останется ли кто-то из нас в живых? Но наши дети, жены, родители – они должны благополучно добраться до Куябы. Княже, прошу тебя, дай мне людей, я догоню обоз и сумею его защитить. Думаю, тысячи мне хватит.
Вишневич покачал головой.
– Каждый человек на счету. Если мы выстоим, то мы сами спасем обоз. Если нет, то… К тому же артане просто разграбят обоз, но женщин и детей не тронут. Те доберутся до Куябы, а все разграбленное… это все восстановить можно.
– Княже!
Вишневич хлопнул ладонью по столу:
– Я сказал «Нет!». Идите. Скоро утро, будьте готовы к последней нашей битве.
Ряска потемнел, в обозе жена и трое малых детей, немолодые уже отец и мать, престарелая бабушка, но спорить не решился, поклонился и отступил за полог. Следом вышли Емшан и сотник, глаза отводили, брови сдвинуты, а кулаки стиснуты так, что побелели костяшки.
Глава 20
Рано утром, когда еще туман окутывал окрестности, Вишневич вышел из шатра и зябко повел плечами. Воины у костров сгрудились молчаливые, многие еще спали, положив под головы щиты.
Он в сопровождении военачальников выехал на кромку поля, разделяющего войска. Далеко-далеко из тумана выдвигались, словно их выдавливало, коричневые кони и такие же коричневые всадники. От ночной влаги обнаженные до пояса тела блестели, как рыбья чешуя, все казались нечеловеками, молчаливые и хмурые. Из-за того, что дальше клубится плотный сизый, как перегретый дым, туман, их ряды казались бесконечными.
– Спешат, – послышался за его спиной горький голос. – Вчерашняя битва осталась за ними.
– Вчерашняя еще не окончена, – ответил Вишневич раздраженно. – Ночь и усталость прервали бой.
– Но их больше, – сказал военачальник осторожно. – Потому они уже торжествуют победу.
– Бой еще не окончен, – упрямо сказал Вишневич.
С поля катил в их сторону тяжелый гул множества людей, запахи человеческого и конского пота. Туман под лучами солнца исчезал быстро, проступили громадные фигуры всадников на великанских конях. Все новые конные отряды выезжали на поле, пыль поднималась медленно, синее небо темнело и темнело, пока желтые лучи солнца не стали от пыли багровыми.
Вишневич с тяжелым сердцем смотрел, как неторопливо и грозно выдвигается чудовищная рать артан на бескрайнее поле. Войско самого Придона выглядит как сотня могучих львов перед несметным стадом баранов, заполнившим всю долину. Тяжелый гул катился со стороны вражеского войска, но пока не слышно боевых труб, стука барабанов – опытное ухо ловит скрипы и скрежет, с каким по железу водят точильным камнем, он слышал даже, как тысячи воинов вот сейчас надели шлемы и взяли в руки щиты, всякое движение сопровождается своим звуком, что многое говорит опытному уху ветерана.
И все-таки войско артан, он чувствовал, тоже измотано и понесло огромные потери. Эту ночь они перестраивались, выставляли вперед свежие войска, а уцелевших ветеранов отправили подальше от лагеря, чтобы своими рассказами о беспримерной ярости и отваге куявов не заронили страх в сердца артан.
– Надеюсь, – прошептал он, – что получится именно так. Именно стойкость и отвага куявов…
С высоты седла пытался окинуть единым взором войско врага и не мог увидеть края. Туман постепенно рассеялся, воздух чистый и резкий, в глазах блеск от тысяч и тысяч доспехов, словно перед ним груда рыбы, что расползлась от моря и до моря, от гор и до края земли.
Острые глаза выхватили на левом краю войска знамя Волога, отважного и умелого воителя, за ним около сотни молодых богатырей, а дальше все их войско. На правом фланге выделяется свирепостью доспехов и облика Канивец, герой прошлых войн. За ним с полсотни ветеранов, осторожный и предусмотрительный Канивец предпочитает держать поближе к себе тех, кто уже доказал свою отвагу в прошлых битвах.
– Придон ударит в центр, – сказал он. – Здесь надо собрать всех сильнейших богатырей. Как бы он ни был силен, но увязнет… Что-то не видно Аснерда, этот особенно опасен… Пусть Ряска проследит за ним. Где, кстати, Ряска? Почему не вижу?
Емшан подъехал ближе. Глаза были виноватые, сказал мрачно, тихим голосом, чтобы не услышали другие:
– Он взял свою личную сотню и помчался за обозом.
Вишневич напрягся, быстро посмотрел по сторонам. Военачальники отводили взгляды.
– Мерзавец, – произнес наконец Вишневич. – Он там с сотней ничего не сможет… и здесь ослабил войско. Хорошо, бери Далича и вдвоем остановите Аснерда, как только тот…
Он остановился, заметив, как дрогнуло лицо Емшана.
– Что еще?
– Далич тоже поспешил с Ряской.
Вишневич задержал дыхание. В глазах потемнело от гнева и предчувствия поражения. Уже совсем тихим голосом спросил:
– Кто еще?
– Только Ряска и Далич, – ответил Емшан торопливо. – У Далича в обозе вся семья, дети, все сокровища. Он ими нагрузил сорок подвод.
– Сколько взяли с собой?
– Ряска, как я уже сказал, личную сотню, все свое войско оставил здесь… Простите, он передал его под управление мне, а вот Далич…
