Имя Дракона - Ольга Видова
— Мы полагаем, что землю трясет пробуждающийся дракон, — вклинился Мартин.
— Чушь! — казалось в глазах Херлауга полыхнул огонь, как бывало полыхал в глазах Беллы. Он был одарен. Поняв, что выдал себя, Херлауг вздохнул: — Всематерь любит нас, но понимает, что кто-то должен почитать и Благородного змея. Мне жаль, что вы расцениваете это как оскорбление для Всематери.
— Я этого не говорил, — покачал головой Лист.
— Это и не нужно. Через наши земли проходит много людей, и ваших и из далеких стран. И с каждым годом все чаще появляются проповедники, желающие нас наставить. Советуют снести нашу стену, — он махнул рукой частокол, уже начавший светиться в сумерках, — иначе мы никогда не будем приняты Всематерью, — он хмыкнул, — если бы она не была нами довольна, стала бы освящать наши браки или даровать чувствительность к стихиям?
— Я не слышал, чтобы Локосс присылал к вам проповедников. Мы и сами их не жалуем.
— О нет, вы присылаете не проповедников, а учителей! Бывал здесь ваш маг «с благородной миссией обучать письму и иным наукам», — Херлауг издевательски скривил губы, — а потом стал выискивать среди наших детей тех, что родились в один день и от одной матери.
— Близнецов?
— Да, он тоже использовал это противное слово! Мы таких детей разлучаем. Как бы ни плакала мать, нельзя им вместе расти. Иначе беда будет. Зависть, соперничество. Так завещал великий змей, так мы и поступаем. Мы знаем, что среди таких детей чаще встречаются с даром огня. Их надо особенно беречь. А этот ваш чародей, будь он неладен, хотел таких детей объединить. Говорил, будто можно передавать силы от одного к другому, делить их между детьми или усиливать их. Мы прогнали вашего колдуна!
По спине побежали мурашки.
— Как звали того мага? — уже догадываясь какой ответ услышит, спросил Лист.
— Увар Локосский.
— Я знаю Увара Видерийского.
— Он наш самый старый и опытный маг, — вставил Мартин.
— Да, — кивнул Лист, — но права на имя Локосский у него нет. Он обманул вас.
Херлауг с сомнением покачал головой.
— А у тебя есть право на это имя? Впрочем, мне все равно, — он пожал плечами. — Я говорю от лица моего народа, ты от своего. Мы верим, что в тех горах, — он указал на север, — спит благородный дракон. Разбудившие его раньше времени, погубят мир и всех нас. Но сейчас близится великая битва. Поэтому мы хотим свободы. Мы не хотим быть частью Локосса. Давно не хотим.
— Твой отец говорил о союзе.
— Мой отец слишком много пьет и слушает невнимательно. Огненный бог поведет нас, но мы не можем идти вместе с Локоссом.
— Наши народы многие века живут в мире, почему сейчас это должно измениться?
— Сейчас трясется земля. Ваша война пробудила зло. Я был в Авелоте. Мы оба знаем, что-то была бессмысленная бойня.
— Как и всякая война, — сложил руки на груди Лист, — но мы защищали свое.
— Нет, не всякая, — покачал головой Херлауг, — тени появились после той войны, теперь начались землетрясения. Когда великий змей проснется, мужчины, сражавшиеся рядом с вами, уйдут с земли огня. И я в том числе. Но прежде я хочу быть уверен, что наших женщин, детей и стариков огненный бог не сможет спутать с вами.
— Вы всегда были свободны. Король требовал вас защищать наши общие земли, и всегда защищал ваши. Вы сами управляете своими делами. Вы сами выбрали не посылать представителей в совет. Но вы платите налоги меньше всех иных земель. Неужели вы хотите разорвать все связи только из-за того что мы не почитаем великого змея?
— Каллистрат, ты умный человек. А еще ты воин. Как ты думаешь, если мы захотим взять свободу силой, у нас получится?
Херлауг верил, что получится. Он не давил, не хвастался, но чутье подсказывало, что его уверенность возникла не на пустом месте. Возможно, истинную мощь скрывают вовсе не за стенами города, а в тех неприметных деревушках, что хаотично раскиданы вокруг.
Глава 26.2 Переговоры
Лист решил выяснить, как можно больше. Он разрешил своим людям свободно общаться с горожанами и наказал мягко расспрашивать и о драконе, и о том, насколько они готовы к войне, и если получится, то о грядущей битве богов. Впрочем, на последнее он не рассчитывал — когда речь заходила о богах, многие скрипели зубами и вспоминали, как огнепоклонники обошлись с Древами Всематери.
Следующие дни повторяли первый. Стюрлауг приглашал Листа к себе и напивался, не давая вставить слово. Как бы Листу ни было противно, он выцепил из этого потока некоторую информацию об огненном боге и грядущей войне. И многое из того, что говорил глава огнепоклонников, противоречило словам его сына.
Херлауг с готовностью обсуждал варианты разделения, возможные пути сотрудничества, но, в общем, стоял на своем: полная независимость. А этого Лист допустить никак не мог.
Лист отметил, что в город приходят воины. На улицах с каждым днем становилось больше вооруженных мужчин. У большинства из них были кольчуги. В кузнице круглые сутки горели меха и слышался звон молота. А у стен города устраивались тренировочные бои — стена щитов шла на другую, и люди ожесточенно лупили друг друга. Огнепоклонники демонстрировали силу.
Чувствуя, что его люди начали скучать, Лист попросил разрешения присоединиться к тренировкам за стеной. Он и сам взял щит. Ему показалось, что он неприятно оттягивает руку. В борьбе с тенями от щита проку было мало, вот и отвык. Херлауг пробормотал что-то насчет старого ранения и отказался от участия в играх. Лист же решил, что это отличная возможность очистить голову и поближе познакомиться с Вито, помощником Херлауга. То был крепкий смуглый иностранец, обычно молчаливо державшийся в стороне. Но в драку он включился с радостью. Он был лавирцем и напоминал о Энзо, что только раззадорило Листа.
Кроме него в городе был еще десяток лавирских воинов. И Вито резко отдавал команды на своем языке. Огнепоклонники его тоже понимали. Они с удовольствием учились, и временами бой казался вполне настоящим и опасным. Оси выбили зуб, и пока маги им занимались, Лист предложил Вито единоборство.
Вито отказался от щита и взял два искривленных меча. Бился яростно, умело используя обе руки. А
