Имя Дракона - Ольга Видова
— Не вижу ни одной, — мужчина упер руки в бока.
Похоже, здесь никто не собирался соблюдать церемонии.
— Я Каллистрат Локосский, — Лист жестом остановил Хабра, — я представляю здесь королев, говорю от их лица…
— И которую из них ты объездил? Надеюсь молоденькую? — оскалился Стюрлауг.
Лист поперхнулся. И это глава? Ему придется найти общий язык с этими людьми?
— Впрочем, мне начхать, — продолжал Стюрлауг. — Все твои люди в мой дом не влезут. Возьми двоих, остальные пусть ищут себе ночлег где-то еще. А ты заходи, потолкуем. Представитель королев, ха!
Дом был таким же темным и грязным, как и город. И, по всей видимости, состоял из одного просторного зала и спален хозяев. В центре зала горел очаг, обложенный камнями, а дым поднимался в специальное отверстие на потолке, которое также служило основным источником света. За столами в зале можно было разместить не то что тридцать человек Листа, но и сотню.
Глава огнепоклонников провел его, Мартина и Тима к главному столу, шикнул на кошку, растянувшуюся на одной из скамей.
— Я твое имя не запомнил и не выговорю, — бросил Стюрлауг, подзывая служанку с элем.
— Зови меня Каллист.
— И как же мне обсуждать государственные дела с каким-то Каллистом, если у нас теперь аж три королевы? Кто бы мог подумать! — Стюрлауг опрокинул кружку эля, и девушка тут же налила ему еще. — Я бы понял одну бабу. Но трех? Тогда бы могли отправить хоть одну к нам. Или, по-вашему, мы ничего не стоим? Оскорбить меня хотели? — он выпил еще одну кружку, и, прежде чем Лист нашел что ответить, продолжил: — нам нужно укрепить связи между народами. В грядущей войне мы друг без друга не выстоим.
— В какой войне?
Лист напрягся. Война Лавира и Хелебрата пока далеко. Райнер говорил о некоторых договоренностях с Островами. Но все это слишком далеко от Эдильви, чтобы касалось огнепоклонников напрямую.
Стюрлауг с довольным выражением лица развалился на кресле, опрокинул еще одну кружку и заплетающимся языком гордо сказал, указывая на мужчину помоложе, севшего рядом с ним:
— Великий змей посылает моему сыну видения. Он рассказал о битве, что вот-вот начнется среди богов, и мы примем в ней участие! Локосс всегда был нашим союзником. Враг уже близок к нашим границам. Я предлагаю заключить брак. У меня есть сын, у тебя королевы — прекрасно же! Вот дочь и племянницы у меня все неудачные, но может тебе глянется какая-то из них? Будет двойная крепость.
— Уважаемый Стюрлауг, — терпеливо проговорил Лист, чувствуя как начинает болеть голова. Битва богов? Что еще они придумали? — Я могу говорить от лица королев. Готов обсуждать союз, я в этом заинтересован. Я могу принимать любые решения, кроме брака с королевами.
— Это почему же?
— Потому что наши королевы вольны сами выбирать супруга. Никто не посмеет это решать за них…
— А! Не стоит бабам доверять. И решать надо за них!
Все переменилось, как по щелчку пальцев. Лист понял, что потерпел поражение, не вступив в бой. Война богов была забыта. Стюрлауг сыпал пространными рассуждениями на тему того, что он не может тратить время на маленьких людей, что женщины бесполезны, и у него есть дела поважнее, чем претензии по поводу налогов. Как Лист не пытался направить это словоблудие к вопросам, ради которых он проделал этот путь, у него не получалось.
Через некоторое время он отметил, что сын Стюрлауга не притрагивается к кружке и, перехватив его взгляд, Лист опустил свою.
Время тянулось, Стюрлауг продолжал нести оскорбительную чушь. Наконец, он тяжело стукнул кружкой о стол так, что недопитый эль выплеснулся, и, откинувшись на спинку кресла, захрапел.
— Не суди наш народ, по моему отцу, Убийца теней, — тихо сказал Херлауг, — прежде он был сильным воином, но теперь настало мое время. Прошу, давайте подышим свежим воздухом и обсудим все затруднения возникшие между нашими народами.
Тим остался внизу, а Херлауг провел Листа и Мартина на крышу главного дома. Сверху город казался еще грязнее, но хоть дырявых крыш Лист не заметил.
— Мы живем изолированно, и нас это устраивает, — заговорил Херлауг, — здесь годами ничего не меняется. И моему отцу хотелось бы, что бы так было и дальше.
— А тебе? — спросил Лист.
— Я видел Ямалп, видел города поменьше, видел руины Авелота и как на одной из его башен ты развернул знамя Локосса, — он уважительно склонил голову и, выдержав небольшую паузу твердо продолжил: — Мне нравится мой город. Кое-что я готов изменить, но Эдильви останется таким же отделенным от мира. Мы единственные храним веру в Благородного змея. И в конце времен он защитит нас.
— Вы не верите, что в каждом из нас есть частица Всематери? — спросил Мартин, — дар стихий не знаком вашему народу?
— Ты маг? — угадал Херлауг, — мы верим, что дар Всематери — это испытание нашей веры в змея-защитника. Мы не обращаемся к стихиям. Огонь принадлежит Великому змею и никому больше. Древа Всематери не умирают, даже если их срубить. Они защищают нас от бед, что несут люди вроде вас. А от иных сил нас защитит змей.
— Но на ваших землях тени появляются, так же как и на наших, — Лист не мог определиться со своим отношением к Херлаугу. Огнепоклонник излучал спокойствие и уверенность, что импонировало, но и настораживало. Все, что Лист успел увидеть, говорило не в пользу огнепоклонников. Если совет решит использовать силу, они без труда возьмут этот город, даже несмотря на древа Всематери в его стенах.
— Появляются, мы принимаем вашу помощь и используем знакомые вам смеси трав. Магия нам не нужна. — Херлауг устремил взгляд к горным пикам на севере, едва заметным на темно-сиреневом небе, — когда придет время, дракон спасет нас всех.
— И когда же оно придет? О какой божественной битве говорил твой отец? — спросил Лист.
— Полагаю, что время еще не настало, но оно близко, — пожал плечами огнепоклонник, — землетрясения не прекращаются. В предгорьях есть место, которые мы почитаем как усыпальницу дракона. Мой помощник Вито был там недавно. Говорит, что надгробный камень треснул. Кто-то злит дракона, пытается разбудить, и совсем скоро дракон вступит в бой, и покарает тех, кто это делает. Я полагаю, он ждет ночи, когда на небе не будет ни одного серпика. Осталось около двух месяцев, но ты должен это и без меня знать, Крадущий ведьм.
Херлауг улыбнулся, вроде искренне, но Лист чувствовал, что от него ускользает скрытый смысл этого диалога. Этот человек знал о нем много. А Лист по-прежнему оставался
