Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
Часовой легонько потряс Астрид за плечо.
– Вставай. Князю уже донесли, что ты приехала. Он ждёт тебя.
Вёльва подняла на него заспанные глаза и легонько улыбнулась.
Они спешно шли через Новгород. Вёльва бочком сидела в седле, придерживая перед собой безвольно повисшего, словно кукла, йотуна, а часовой вёл Ингве под уздцы, удивляясь, до чего же у коня крутой норов.
Астрид же с интересом разглядывала людей, снующих по своим делам. Правду говорят – русичи живут на стыке народов и берут от каждого то, что им по нраву, словно не имея ничего своего. Но это только на первый взгляд.
По-европейски большой город кипел жизнью, торговлей, но никто не выливал помои прямо посреди улиц, тут и там стояли приземистые баньки. Дымили выложенные камнем трубы, нахально торчащие из деревянных изб.
Но в отличие от тех же европейских городов, ни одного каменного дома ей на пути не встретилось. Деревянные домики были приземистыми, с аккуратными, резными крышами и красивыми ставнями.
Город производил впечатление общего богатства и благополучия. Откуда-то пахло горячим хлебом, отчего желудок у Астрид сжался – большинство припасов сгинуло вместе с лошадьми.
Она тяжко вздохнула, крепче прижимая к себе сползающего, безразличного ко всему йотуна. Уже не раз ей приходила мысль избавиться от мальчишки – теперь, когда у неё есть Рой, необходимость в нём вроде как отпала, но всё время что-то её останавливало.
Терем князя был тоже деревянным. И тем не менее не мог не впечатлять своим величием. Он не был похож на длинный, приземистый барак, как Медовый зал. Здание в целых три этажа казалось каким-то ажурным, чуждым её взгляду.
В сенях её долго ждать не заставили – сразу повели в трапезную. Астрид видела перед собой достаточно знакомую картину: во главе стола сидел князь. По правую руку от него сидел мужчина с окладистой бородой в чёрной рясе, по левую – сидел совсем седой старик, на плечи его была накинута волчья шкура, и вид его для Астрид был наиболее привычен – жрец, волхв.
О том, что мужчины, сидящие по обе руки от князя, были на ножах, было невозможно не заметить – они метали друг в друга гневные взгляды, ёрзали на своих местах. Было видно, что им непривычно находиться в такой близости.
– Ну здравствуй, девица, присаживайся, позавтракай вместе с нами, – заговорил с ней князь. – Зато расскажешь, кто ты, откуда, как звать тебя, и какое дело у тебя ко мне.
То, что гостья не проста, князь видел невооружённым взглядом. Вроде бы и не украшенные излишне походные одежды были добротно пошиты, и идеально подогнаны по фигуре. Держалась она с достоинством княжны, не меньше. Не сыграть такое.
– Меня зовут Астрид, великий князь. А это – мой младший брат Йон, – мягкий голос вёльвы потёк медовым ручейком, – мы с отцом отплыли от Сигтуны, чтобы попасть в Киев, но он сгинул по дороге…
– Что-то спешно вас гнало. Бежали от кого? – князь по-доброму хмыкнул в бороду. – Вам легче было дождаться, пока лёд тронется, да на ладьях. Что понесло вас зимой через леса?
Астрид, отвыкшая от того, что ей могут задать неудобный вопрос, растерялась, в тайне радуясь, что Ингве остался в конюшне. Вот он бы позлорадствовал над ней. Даже в облике коня несносный норд продолжал над ней издеваться.
– Жениха мне отец подыскал, – нашлась она. – Сам он посол, ехал дела вести к Киевскому князю, и меня по весне замуж выдать.
– Это что ж, – князь начал веселиться, – у нас красавицы теперь сами к женихам приезжают, а не наоборот? Не серчай, девица. Не понять мне ваших нравов. Кто отец твой?
– Ингве, – уверенно заявила Астрид.
– Ингве? – тут же оживился бородач в рясе. – Хороший был человек, хоть и не нашей веры.
Князь тоже одобрительно кивал, вспоминая норда, который вёл с ним дела от имени конунга.
– Так присаживайся с нами, дочь Ингве, оттрапезничай с нами, помянем добрым словом отца твоего.
Астрид присела на краешек скамьи. Йон, который почему-то немного оживился при виде чернорясного, смотрел на него исподлобья, только что не рычал. Вёльва кожей чувствовала его недовольство. Он наотрез отказался присаживаться рядом с ней, обошёл стол и сел к жрецу. Ну, хоть какая-то реакция.
– Прости нас, девица, за манеры наши, – чернорясный наложил в плошку и поставил перед ней из горшка каши с мёдом. – Привыкли мы, что здесь все нас знают, да не представились. Это – князь Всеволод.
Князь слегка поклонился, одобрительно рассматривая ладную девицу. И что с того, что он женат? Так глаз же радуется!
– Меня зовут отец Сергий, можешь просто звать меня батюшкой, если тебе так удобнее будет. Я здесь для того, чтобы помогать заблудшим душам вставать на путь истинный. А это, – он указал рукой на сидящего напротив жреца, – Бажен. Жрец изгнанных из этих мест богов. Но ты, ежели тебе пока трудно обращаться ко мне за советом, можешь просить его. Его боги похожи на ваших. Но учти, будешь выходить замуж – тебя всё равно заставят окреститься и истинную веру принять.
Жрец Астрид заинтересовал. Старый, с колючими злыми глазами, но пока что сильным, жилистым телом. Она кивнула в знак приветствия, жуя сладкую кашу.
– Без молока, – констатировал Йон, зачерпнув липкую субстанцию и только попробовав её.
– Да, мальчик, – Бажен положил на голову йотуну ладонь с длинными пальцами, на которых уже начали проявляться шишки артрита, – пост сейчас. Священники плоть свою усмиряют, заодно и нас голодом морют.
Бажен хотел добавить ещё что-то, но присмирел под строгим взглядом князя.
– Так что ж вы, ради свадьбы только так спешили? – спросил князь.
– Отец надолго собирался остаться в Киеве, меня замуж выдать, а если повезёт – и младшую сестру сосватать. Она как раз скоро в возраст войдет. Но в Ладоге её похитили, за ними мы и кинулись со всех ног, – Астрид проглотила ком, застрявший в горле, и «незаметно» смахнула слезу, наблюдая, прониклись ли мужчины её горем. Князь точно проникся. Вон, как жалостливо глядит. Сергий тоже глядит с сочувствием. И только Бажен, кажется, не поверил ей, продолжая сверлить своим звериным взглядом, и тем не менее он ласково улыбнулся:
– Бедные дети, – говаривал он, гладя йотуна по голове, – столько всего пережить в пути. А что же вы собираетесь дальше делать? Братик,
