Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
«Муни не утонул в черном иле, но теперь сломает шею, даже если я смогу его отвязать», – с горечью подумал Энно.
– Впереди свет! – крикнула с кучерского места Гортензия, но бывший конюх не обратил на нее внимания. Сидевший же рядом с ней Карлман сразу понял, что вперед она смотрит не с облегчением, а с ужасом. В том месте, в ложбине, через которую протекала река Зайчатка, располагались первые дома за Жабьим Мостом.
– Мы врежемся во что-нибудь! – в панике кричала она навстречу ревущему ветру. – Что, если на пути окажется квендель или серьезное препятствие?!
– Елки-поганки, правь в сторону от деревни, налево и через мост! – послышалось из повозки. Это Бульрих вынырнул из кучи багажа позади Гортензии и Карлмана со смелым советом. Старый картограф вспомнил, что перед самым въездом в деревню проселочная дорога раздваивается. Правая тропа вела к реке Зайчатке, на старый каменный мост, крутой подъем на который неизбежно замедлит их безумную скачку, если не приведет к худшему. За мостом дорога шла на восток, к Фишбургу, в самое сердце владений Хелмлингов.
– Нельзя! – сердито ответила Гортензия. – Мы опрокинемся! Мост мокрый, все камни, наверное, скользкие от дождя.
– Попробуй, – настаивал ее старый сосед с необычным упрямством, – ты посмотри, что там светится?! Это же костер прямо у въезда в деревню. Пони сами доберутся до моста, потому что дорога к деревне с обеих сторон обнесена забором, и мы не никак не попадем в открытое поле.
– Вот они! Смотрите, их видно!
Крик Хульды возвестил о новых опасностях. Дрожа, она указала вперед, где поднимались над землей ужасающие существа, еще маленькие, но хорошо заметные на фоне пылающего костра. Все они ходили прямо и держали в руках палки или горящие факелы. К ужасу путников, их встретили яростным шумом, угрожающим ревом, который сопровождался лязгом и скрежетом, словно дерево билось о дерево и металл о металл.
– Не верьте своим глазам! – громовым голосом потребовал старик Пфиффер. Его услышали в обеих повозках. – Под масками прячутся жители деревни! Они вышли, чтобы встретить нас огнем и вилами или вообще не пустить в деревню! Должно быть, перепугались до смерти, раз сами развели на улице такой огромный костер!
Дотянувшись до кучерского сиденья, он раздвинул Биттерлингов в стороны, чтобы всем троим было видно, что происходит в другой повозке, мчащейся в паре шагов перед ними. Энно по-прежнему упорно пытался развязать узел веревки, которой был привязан теленок, – ослабевший Муни, казалось, вот-вот споткнется.
Запряженные в первую повозку пони оглядывались по сторонам в поисках выхода. Но, так ничего и не увидев, повиновались Гортензии, державшей поводья, и бросились направо, к мосту, очертания которого вырисовывались перед ними в отблесках пламени, как злой рок, воплотившийся в камне. Над Зайчаткой висел густой туман. Массивные опоры моста исчезали в пронизанной странным блеском дымке, или этот блеск только почудился испуганным квенделям? Поскольку пути назад все равно не было, Гортензия с мужеством, порожденным отчаянием, обратилась к самой насущной задаче.
– Как там теленок? – крикнула она, не сводя взгляда с дороги. Слева виднелись фигуры жителей деревни, темневшие на фоне пламени. Кто-то черный и рогатый протягивал к ним руки, словно в зловещем приветствии. Рядом с ним танцевали лохматый медведь, два создания с угловатыми головами, похожие на собак, и нечто, напоминающее отвратительную смесь кабана и барана: помимо изогнутых клыков и заостренных ушей, у него были витые рога, причем целых четыре.
Из темнеющих вдали домов бежали и другие квендели в масках. Никто из них не замечал, что в направляющихся к деревне повозках, запряженных парами пони, сидят их сородичи, явно терпящие бедствие. Жители вели себя так, словно боялись страшного врага, что вот-вот появится. Наконец, ряженые с собачьими головами и четырехрогий кабан сорвали маски, и не только Бульриху на мгновение показалось, что он узнал их – у костра плясали Блаулинги. Они в дикой злобе оскалили зубы и закатили глаза. Зрелище было столь страшным, что путники даже задумались, кого вместо них видят перепуганные квендели у костра.
Когда пони свернули на мощеную дорогу, ведущую к мосту, раздался оглушительный грохот. Колеса и копыта ударились о мокрые камни, и первая повозка накренилась. В панике заревел Муни, потеряв опору на скользких камнях, он начал сползать влево, а повозка понеслась вправо. Энно закричал и перегнулся через край, обеими руками ухватив теленка за шею, чтобы не дать ему упасть. Внезапно бывший конюх почувствовал, что кто-то крепко сжимает его сзади.
– Держись! – крикнула ему в ухо Хульда. – Я уже однажды держала и не отпускала, чего бы это ни стоило. Может быть, мы все же пройдем по мосту. Во имя святых трюфелей, мы почти у цели!
Энно оглянулся, словно в этот безумный миг хотел удостовериться в ее правоте. Ему было необходимо смотреть вперед, несмотря на онемевшие руки на шее Муни и намертво вцепившуюся сзади Хульду. Дорога слегка изогнулась, и Энно удалось мельком увидеть мост. Ему почудилось, что у перил с левой стороны в дожде и тумане выросло что-то вроде высокого столба. Возможно, это был силуэт могучей каменной фигуры? Кроме Энно, еще двое квенделей в повозках точно знали, что на мосту через Зайчатку никогда не было ничего подобного. Однако сейчас даже старики Пфиффер и Бульрих видели, что там кто-то стоит.
Из камня ли он, из плоти и крови или это тень тьмы? Еще мгновение – и станет ясно. В последние секунды перед въездом на мост Одилий попытался понять, что за странная паутина застила ему глаза.
Кто-то сторожил реку. К добру или худу, но фигура стояла с поднятой рукой, сжимая не то меч, не то посох из яркого чистого света.
А Бульриха вдруг настигло удивительное воспоминание, поразило его, будто молния, попавшая в мост.
Шум, грохот, ослепительный свет.
У квенделей и животных, позабывших обо всем от ледяного ужаса, замерли сердца и дыхание – и время остановилось.
На другом берегу реки жители деревни увидели в вихрях тумана неясные очертания двух повозок, которые неслись прямо на них с бешеной скоростью. Однако благодаря святым пустотелым трюфелям в последний момент те свернули к Зайчатке и прогрохотали тяжелыми колесами и копытами по мосту. Вот такую шутку в эту ночь сыграли с мирными квенделями злобные призраки, которые уже несколько дней время от времени беспокоили деревню у Жабьего Моста и окрестности, пугая направлявшихся в Баумельбург путников почти до безумия.
В белом мареве над рекой что-то вспыхнуло, будто молнии прорвались сквозь плотные тучи. Взревело несчастное животное, явно раненое, и
