Озаренный Солнцем - Брендон Сандерсон
– Поздравляю, ты нашел трудную часть задачи.
Ага… Понятно.
– Я взялся открыть дверь для руководства Маяка, – сказал Скиталец. – Моя клятва заключается в этом. Но решить вопрос с Рдеющим королем я не обещал. Как и более сложную проблему – вероятное отсутствие на планете надежного укрытия от солнца. Я предупреждал, но они упорствуют. Что будет дальше, не моя забота.
И тебе не жаль?
– Невозможно помочь всем. Я едва справляюсь с собственными неприятностями. Нужно просто двигаться вперед.
Да, но… разве нет другого пути? Мы в самом деле больше ничего не можем для них сделать?
Когда-то Помощник не задавал вопросы, а читал нотации. С тех пор они многое пережили. В словах друга не сквозило осуждение. Только печаль.
Скиталец промолчал. Воздух стал совсем разреженным, и едва ли удалось бы набрать его в легкие достаточно, чтобы заговорить. Потому он просто выдохнул, предоставив организму эхом прежних способностей защитить себя, образовав пузырь повышенного давления. На это потребуется инвеститура, но не слишком много.
Двигатель старался вовсю, но с трудом удерживал летоцикл в воздухе, а подъем замедлился до крайности. Пришлось запустить новую систему – на самом деле не более чем дополнение к старой.
Сработало идеально: струя перегретого пара, вырвавшись наружу, подбросила машину на добрый десяток футов над мерзлой поверхностью. Вечная пелена облаков осталась внизу, и Скиталец увидел звезды. С минуту он любовался на кольца, являвшие собой, если память его не подводила, еще одну необычную черту этого мира. В тех редких случаях, когда ему случалось наблюдать подобные небесные тела, они располагались в экваториальной плоскости. Но только не здешние. Странные кольца, странная гравитация, странный солнечный свет. Ну и планетка!
К сожалению, на ум тут же пришел новоприбывший корабль. Нет! Нельзя сейчас думать о том, как близко подобралась «Ночная бригада». Надо сосредоточиться на маршруте.
Глаза привыкли к свету, и Скиталец пригасил фары. Снег кончился – слишком разреженная атмосфера. Остался только серый камень, будто пандус, ведущий к просторам Космера. Несмотря на крутизну склонов, хребет оказался невысоким, не более тысячи футов. Что отнюдь не помешало Скитальцу ощутить гордость по окончании подъема.
Достигнув верхней точки, он плавно приземлился и выключил двигатель. Ноги бесшумно коснулись камня. В практически безвоздушном пространстве нечему было проводить звуковые волны. На вершине мира Скиталец наслаждался моментом, разглядывая поверх клубящихся облаков искривление поверхности планетки. Солнце находилось еще далеко, даже горизонт не подсвечивало.
Справа и слева виднелись более высокие горы. И пути ниже и удобнее, где мог бы пройти город, через них не было. Беглецам придется повторить путь Скитальца. С обратной стороны склон оказался еще круче – такой едва ли увидишь на нормальной горной гряде. Из-за эрозии нижних слоев верхние быстро бы обрушились. Здесь же прочности требовалось на один день, а потом рельеф перестраивался.
Скиталец вновь посмотрел на звезды. Они всегда казались ему дружелюбными, добрыми хранителями множества историй. Сколько звездных систем он уже посетил? Мизерную долю. И все равно Космер теперь представляется не таким уж огромным. По привычке Скиталец попытался найти Шрам Тальна, но увидеть красное созвездие отсюда было невозможно.
Помнишь тот день, спрашивает рыцарь, когда ты узнал, что «Ночная бригада» тебя преследует?
Скиталец направил через узы волну раздражения.
Ах да, соображает герой. Ты же лишен возможности говорить тут, наверху. Как необычно… и как замечательно! Я могу вещать, а ты не в силах меня перебить. Для жалкого слуги, знаешь ли, ты непростительно часто пользуешься случаем высказаться.
Еще волна раздражения. Сильнейшего раздражения.
Чудесно! Делаю вывод, что ты помнишь. Такое забыть непросто. Ты пошел и фактически сдался им в руки.
Скиталец ошибочно предположил, что им не заинтересуются, раз Осколок Зари уже не у него. Думал, недоразумение разрешится и все отправятся своей дорогой. Шквал, каким же он был дураком! Именно такая наивность и привела его когда-то на Рошаре в армию, где он таскал осадное оборудование.
Не скучаешь по себе тогдашнему?
Безразличие…
Нет, слишком часто наивность едва не приводила его к гибели. В случае с «Ночной бригадой» он вообще не осознавал опасности. Довольно быстро выяснилось, что с помощью своего извращенного искусства они могут просто убить дурня, а из души сделать штырь, который приведет их к следующему, кому тот отдал Осколок Зари. Для них он лишь необходимое звено в очень важной цепи. И куда полезнее мертвым, чем живым.
Да, так и думал, что ты не захочешь стать прежним. Я, знаешь ли, по тем дням тоже не скучаю.
Признание оказалось неожиданным, и удивление передалось через узы. Скиталец не сомневался, что Помощник жалеет о произошедших с ним изменениях.
В чем суть бытия, если не в росте? Мне тоже не по нутру то, каким я был на Рошаре до нашего знакомства.
Скиталец, мне нравятся перемены. Мой народ, в частности мы, высшие спрены, слишком долго оставались неизменными. Порой твои слова наводят на мысль, будто ты веришь или успешно притворяешься, что стал совсем другим человеком.
Но это не так. Ты все тот же. Потенциал стать тобой нынешним был в тебе всегда. Наверное, это звучит угнетающе, но я имел в виду другое. что толку каждый день притворяться кем-то другим? Это лишь означает, что мы не способны меняться. Не учимся. Просто превращаемся в иное существо. Логично?
Вряд ли.
Хочу только сказать… Я рад, что оказался здесь. Что вижу окружающее вместе с тобой. Пусть цена огромна, я все же рад.
От этих слов у Скитальца все внутри сжалось. От Помощника, умнейшего и сильнейшего создания, осталась капля, жалкий огрызок. Насколько же изломанной должна быть психика, чтобы радоваться, пройдя через подобное?
И все же… вид с вершины мира… бесконечные облака под ногами и звезды над головой…
Шквал! Скиталец не мог гордиться собой нынешним. Ему даже домой не отправиться – и не потому, что за ним гонится целая армия, а потому, что… такой, как есть, он просто никогда не осмелится взглянуть в глаза друзьям.
Нет, Скиталец не стал другим человеком. Он остался самим собой. Оттого-то и нестерпимо больно.
Помощник всегда был более чутким из них двоих. Только зачастую не понимал людей. Вот как сейчас не понимает Скитальца.
Тот завел паровой летоцикл, развернулся и двинулся вниз, к атмосфере, где смог наконец переключиться на обычную, воздушную тягу.
К возвращению Скитальца маячане были готовы: избыток веса сброшен, новые части двигателей установлены. Ему предстояло вновь подняться на ту же гору, только теперь со ста
