Liber Obscura. Тёмная книга, Эрика и её кошмарное приключение в двузначность - Хельга Воджик
Эрика вынула из тумбочки пачку корма для Пирата, засунула в рюкзак, достала переноску, посадила крыса. Пошарилась в укромном уголке за кроватью, достала тарелку с маяком, завернула в шёлковый большой шарф, лежащий на кресле, и бережно спрятала в рюкзак. Из другого тайника достала кусок страницы Ло с нарисованной дверью, расправила и положила меж страниц нового блокнота. Пристегнула ручку, засунула к тарелке. Вот и всё. Эрика закинула рюкзак на спину и ойкнула.
– Так вот ты какое, ничего, – криво усмехнулась девочка, поправляя лямки. – Осколки прошлого, оказывается, имеют немалый вес, если тащить их на себе.
Они ехали на поезде. Отдельное купе для девочек, соседнее для родителей Мишель. Но Виктора Арно отвлекли дела, и он обещал приехать лишь к выходным. Его место занял Пират. Анжелика совершенно не боялась крыс, особенно в переносках. Чуть позже старшая Арно заглянула к девочкам с бумажным пакетом, источающим аромат корицы.
– Самый вкусный чай в поезде, – улыбнулась она. – И будет просто преступлением, если вы не попробуете железнодорожные янтарные круассаны.
Как по волшебству появился проводник и поставил три больших стакана в металлических блестящих подстаканниках.
Эрика с удивлением разглядывала переплетения миниатюрных чернёных ветвей, дотронулась до ворона, держащего в клюве ключ – герб Корвинграда.
– Этот поезд едет вдоль Янтарной, – Анжелика притянула свой стакан и сделала маленький глоток. – С самого истока до Изморья, где река впадает в море. Неспешно нанизывает янтарное ожерелье городков.
– Вы тоже зовёте его Изморьем?
– Тоже? – непонимающе вздёрнула брови Анжелика.
Эрика потупилась, не решаясь ответить, что это название придумала Аркенкхару Жозлин. А вдруг она ошибается, и его выдумал отец? А ему сказала Арно. Опять мир перемешался как колода карт: реальное с выдуманным, правдивое с ложным.
– Les croissants sont délicieux, maman[75]! – вмешалась Мишель и сунула один рогалик в руку Эрики. – Ешь! А то ты так исхудала, что тебя чайки унесут!
Эрика послушно откусила, аромат корицы, невесомые слои теста, нежный сливочным крем выдернули её обратно в мир, полный ощущений и красок. Чай, и правда, оказался удивительно вкусным. Круассаны исчезали поразительно быстро, и проводник принёс ещё пакет. Мелькающие за окном пейзажи убаюкивали. Незаметно Эрику сморил сон. Она свернулась калачиком, уставившись в оббитую панель, на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, было уже темно. Ей снилась качающаяся на волнах лодка и она, лежащая на её дне, как в колыбели. Потому, вынырнув из сна, девочка долго вслушивалась в перестук колёс, прежде чем понять, где она находится. Мишель спала напротив, натянув одеяло до самого подбородка. Эрика видела её отчётливо, хоть и в особом зеленоватом сиянии. Девочка взглянула в окно и провалилась в ночь. Долго любовалась удивительно яркими звёздами, сплетающимися в созвездия, а утром, проснувшись, увидела море.
Поезд шёл по самому краю. Дух захватывало от безграничности водной глади. Эрика даже моргать перестала, чтобы не упустить ни единой детали. А потом поезд въехал в тоннель и вынырнул уже среди холмов.
Было раннее утро, когда они сошли на перрон. Их встретил коренастый мужчина, погрузил багаж в машину и через полчаса высадил у белоснежной виллы, в два раза уступающую Орлиному Гнезду в размахе, но не изысканности.
– Этот дом похож на дворец! – хлопнула в ладоши Мишель, вертя головой.
– Рай в шалаше заканчивается гораздо быстрее, чем наступает ад во дворце, – улыбнулась Анжелика, открывая дверь и перешагивая порог, оставляя чемоданы заботам водителя.
– Мы будем совершенно одни? – Мишель заглянула в прохладный холл и не обнаружила никого, кто бы их встречал. – И ты будешь готовить сама нам блинчики?
– Не обольщайся, mon cherie, – Анжелика рассмеялась. – Блинчики я могу готовить тебе хоть каждый день, но Мари и Рами у нас тоже будут.
– Мари и Рами? – удивилась Эрика, удобнее перехватывая переноску с Пиратом.
– Кухарка и водитель, – пояснила Мишель.
– Но приходящие. Ночи они предпочитают проводить с семьями, а днём зарабатывать на туристах вроде нас. – Анжелика дала щедрые чаевые «Рами», поблагодарила и, подхватив свою сумочку, стала подниматься по лестнице, рассказывая, какой чемодан в какую комнату стоит доставить.
– На втором этаже спальни, они уже приготовлены, – сообщила Анжелика, перегнувшись через перила. – Так что, девочки, отдохните и приведите себя в порядок. На завтрак мы отправимся в «Грот русалок». Мне обещали совершенно невообразимый омлет, который затмевает даже шедевр матушки Пуляр[76], брускетты с козьим сыром и креветками, и кофе со щепоткой соли Изморья.
– Прекрати, maman, мы с Рикой сейчас захлебнёмся от одного воображения! – крикнула Мишель, а Анжелика звонко рассмеялась.
Эрика подумала, что впервые слышит смех старшей Арно.
– Откуда русалки берут яйца и молоко? – Мишель разглядывала длинный лист плотной желтоватой бумаги с перечнем блюд и цен.
– Из кур и коз, – Эрика ткнула в меню с другой стороны.
По краю листа, исписанного в меру мелким шрифтом, с обеих сторон вились рисунки в стиле старых гравюр, изображающие русалок, хлопочущих над блюдами, которые предлагались вниманию гостей. Одни несли крынки с молоком и корзинки с яйцами, другие вымешивали тесто и готовили у дровяной печи, третьи кормили коз и кур. И все непременно улыбались, не замечая, что печь стоит у самой воды, а в воздухе летают рыбки.
– Не всем деворыбам достаются принцы, – Анжелика взглянула на дочь из-за края меню. – Кто-то вынужден довольствоваться пастухами, фермерами и рыбаками.
– У них ног нет, – Эрика так и не выбрала себе завтрак, доверившись вкусу Анжелики. – Они тут все с хвостами, хоть и в передниках и чепцах.
– Жизнь – суровая штука, девочки. Но если покинул океан, то гордо неси чепец и улыбайся, – Анжелика покрутила салфеткой, на уголке которой тоже была изображена жизнерадостная русалка.
– Может их пираты похитили и продали в рабство? – предположила Эрика, высматривая подтверждения своей версии в картинках.
– Тогда давайте воспользуемся этим, – Анжелика отложила меню и изящно махнула рукой, подзывая официанта.
Подали заказ. Эрика никогда прежде не видела такого пышного омлета. Он был как облако, заключённое в куб, и таял во рту, как сладкая вата. Девочка не знала, кто такая матушка Пуляр, но вряд ли она бы могла тягаться с деворыбами.
Уходя, Эрика незаметно стянула в карман салфетку и, придя на виллу, вложила её в блокнот, чтобы не помять.
«Не помять память», – усмехнулась про себя девочка и, найдя в кармане рюкзака билетик поезда, добавила его к салфетке. Если память такая ненадёжная штука, она сохранит маячки, по которым
