Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу

Не успела она договорить, как молодой человек внезапно вновь разъярился и заорал:

– Если сейчас же не подойдешь, я пойду в дом и порублю твоего отца на куски!

Вздрогнув всем телом, Ло Сяньсянь все-таки двинулась к нему крошечными шажками, еле-еле переставляя подкашивающиеся ноги.

Незнакомец искоса взглянул на нее и поторопил:

– Давай быстрее, у меня нет времени на твои притопы и прихлопы.

Когда низко склонившей голову Ло Сяньсянь оставалось всего несколько шагов до него, молодой человек внезапно протянул руку и, схватив девочку, подтащил к себе. Ло Сяньсянь взвизгнула, но незнакомец тут же чем-то заткнул ей рот. Нечищеным, немытым мандарином в ошметках земли.

Разве могла Ло Сяньсянь в один присест съесть целый мандарин? Но молодой человек продолжал пихать его, вдавливая плод ей в рот и вымазывая лицо девочки липким соком. Этот безумец еще и злобно хохотал, размазывая мандарин по ее щекам в попытках просунуть его сквозь плотно сжатые губы Ло Сяньсянь.

– Ты хотела быть как благородный муж? Отказывалась есть краденое? А что же тогда сейчас у тебя во рту, а? Что у тебя во рту?

– У-у-у… Не… не хочу… Папа… Папа…

– Глотай.

Сощурив глаза, озаренные зловещим блеском, от которого бросало в дрожь, незнакомец просунул в рот Ло Сяньсянь последний кусочек мякоти.

– А ну, живо глотай!

Молодой человек на какое-то время замолчал, наблюдая за тем, как Ло Сяньсянь через силу заглатывает куски мандарина, продолжая неразборчиво, сквозь слезы, звать отца, а потом внезапно улыбнулся. И улыбка эта пугала гораздо больше его некогда искаженного яростью лица.

Довольный, он погладил Ло Сяньсянь по голове и мягко произнес:

– Зачем тебе звать отца? Разве такой старший братик, как я, не лучше? Как тебе мандарин, который дал братик? Сладкий? Вкусный?

Он поднял с земли другой мандарин.

На этот раз он не стал запихивать его девочке в рот, а аккуратно очистил от кожуры и снял с него налипшие белые волокна; потом протер руки, разделил мандарин на дольки и поднес одну к губам Ло Сяньсянь.

– Если тебе понравилось, съешь еще, – тихо сказал молодой человек.

Ло Сяньсянь понимала, что столкнулась с душевнобольным, и ей оставалось только подчиняться. Опустив голову, она молча жевала предложенную сумасшедшим дольку. Кисло-сладкий сок был таким вкусным, что у нее заурчало в животе…

Продолжая сидеть на корточках, молодой человек долька за долькой скармливал ей мандарин. Неожиданно он пришел в такое прекрасное расположение духа, что даже начал напевать себе под нос какую-то песенку.

На водной глади – россыпь лепестков,

Донесся с берега манящий шепот струн.

Я к краю света мчу под стук подков,

О, славься, молодость! Да буду вечно юн!..

Его голос звучал хрипло, будто шуршал у него в горле, как сквозняк внутри бамбуковой корзины. Из всей песни Ло Сяньсянь смогла разобрать лишь несколько строк:

– Эй, девчушка… – позвал молодой человек.

Ло Сяньсянь не ответила. Он скривился, с досадой прищелкнув языком, и, обхватив рукой лицо девочки, притянул ее к себе поближе.

– Дай мне взглянуть в твои глаза.

Ло Сяньсянь задрожала. Не в силах сопротивляться, она могла лишь ждать, пока незнакомец вдоволь наглядится. Тот же поднес испачканные в запекшейся крови пальцы к ее лицу и цунь за цунем ощупал всю кожу вокруг ее глаз.

– Так похожи, – наконец сказал он.

Девочка всхлипнула и зажмурилась. Она боялась, что этому безумцу внезапно взбредет в голову выдавить ей глазные яблоки так же, как он давил тот мандарин.

Молодой человек, однако, лишь тихо и мрачно сказал ей:

– Не ты ли учила меня, что «нельзя соблазняться богатствами и почестями», а «нищета – не повод изменять своим идеалам»? Братик тоже научит тебя кое-чему.

– У-у-у…

– Открой глаза.

Но Ло Сяньсянь только плотнее сжала веки. Молодой человек с раздражением гоготнул и хрипло произнес:

– Да не буду я выковыривать их, открывай! Думаешь, если будешь держать глаза закрытыми, я не смогу их выколоть?

Девочке пришлось повиноваться и распахнуть свои большие круглые глаза. Тонкие длинные ресницы трепетали, а слезы крупными каплями стекали вниз по ее щекам. Почему-то несчастное выражение ее испуганного лица вызвало у молодого человека радость; он вдруг разжал руку, которой сжимал щеки Ло Сяньсянь, несколько мгновений подержал ее в воздухе, а затем легонько похлопал девочку по голове.

Он вновь пристально взглянул в глаза Ло Сяньсянь, и уголки его губ тронула дрожащая улыбка. Затем его лицо вновь перекосило, и, помимо злобы, на нем отразилась глубокая печаль.

– Есть в Линьи один человек, ему всего двадцать, но его сердце уже мертво.

Сказав это, он развернулся и исчез в ночной тьме.

Лишь беспорядок на земле служил доказательством того, что этот человек, с ног до головы перемазанный кровью, поздней ночью побывал здесь.

Глава 20

Этот достопочтенный расскажет вам одну историю (2)

На следующее утро семья Чэнь вернулась от родственников. Войдя во двор, они увидели срубленное мандариновое дерево и разбросанные повсюду смятые плоды. Поблизости находилось не так много домов, и лишь семья Ло была их ближайшим соседом; кроме того, они вспомнили, как жадно Ло Сяньсянь каждый день разглядывала мандарины, и тут же пришли к выводу, что это безобразие – ее рук дело. Более того, непутевый ребенок не только оборвал их мандарины, но еще и из зависти срубил их дерево!

Семья Чэнь немедленно отправилась к господину Ло жаловаться. Он тут же подозвал дочь и сердито поинтересовался, она ли это сделала.

Девочка, плача, ответила, что это была не она. Затем ее спросили, она ли срубила дерево, и Ло Сяньсянь вновь сказала: «Не я». А потом ей задали вопрос: «Ела ли ты чужие мандарины?»

Не умевшей врать Ло Сяньсянь ничего не оставалось, кроме как признаться, что ела.

Но не успела она ничего объяснить, как ее отец пришел в ярость и приказал ей опуститься на колени, а потом принялся безжалостно бить ее по рукам линейкой для наказаний прямо на глазах у семьи Чэнь.

– Воистину, воспитывать девочку во сто крат труднее, чем мальчика! – приговаривал господин Ло, осыпая дочь ударами. – Совершить подобный бесчестный поступок в столь юном возрасте! Ты покрыла позором и себя, и своего отца! В наказание ты сегодня останешься без еды, а еще три дня простоишь лицом к стене, дабы подумать над своим поведением и прийти к раскаянию…

– Отец, это сделала не я! Правда не я!

– Ты еще будешь мне перечить?