Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
Люди в аллее застыли, тревожно глядя в небо.
«Те немногие неудачники, что не сумели покинуть город до прихода гурков. Те немногие неудачники, что оказались чересчур важны или не важны совсем. Оптимисты, которые понадеялись, будто осада – это ненадолго, это преходящее, как дождь или мода на короткие штаны. Слишком поздно они осознали гибельность своих заблуждений».
Глокта, не поднимая головы, продолжал идти дальше. Сон его ни капельки не нарушился из-за ночного обстрела.
«Сна меня лишил мой неспокойный разум, который, будто кот в мешке, пытается найти выход из ловушки. К взрывам я привык, пока наслаждался отпуском в чарующей Дагоске».
Его куда сильнее беспокоила боль в спине и заду.
«Ах, это высокомерие! Кто бы дерзнул предположить, что нога гуркхульского солдата когда-нибудь ступит на плодородные Срединные земли! Что пламя гуркхульского огня охватит сонные деревушки и фермы Союза! Кто же думал, что однажды прекрасная и процветающая Адуя из рая на земле превратится в ад?»
Глокта невольно улыбнулся.
«Добро пожаловать! Я тут давно и заждался вас, сограждане! Как мило, что вы ко мне присоединились».
Услышав за спиной тяжелый топот, Глокта запоздало обернулся, и его чуть не сбила с ног колонна солдат. Он поскользнулся в грязи под стеной, в ноге стрельнула боль. Солдаты, не обращая на него внимания, умчались прочь, а Глокта скривился.
«Люди потеряли всякий страх перед инквизицией. Гурки пугают их теперь куда больше».
Отлепившись от стены, ругаясь и морщась, Глокта выгнулся и похромал дальше.
Сцепив руки за спиной, верховный судья Маровия стоял напротив самого большого окна у себя в гулком кабинете. Окно выходило на запад.
«Оттуда гурки и наступают».
В бледное осеннее небо, змеясь, поднимались столбы дыма. Смешиваясь наверху, они образовывали плотный покров, окрашивая город в похоронные тона. Услышав скрип половиц, Маровия обернулся. Его морщинистое лицо озарилось приветливой улыбкой.
– Наставник Глокта! Вы не представляете, как я обрадовался, когда сообщили о вашем приходе. С вашего прошлого визита я успел сильно соскучиться. Мне так не хватало вашей… прямоты. Я восхищаюсь вашей… преданностью службе. – Он лениво махнул рукой в сторону окна. – В период войны, нельзя не признать, буква закона теряет однозначность. Даже когда у ворот столицы стоят гурки, вы не оставляете благородного труда на посту инквизитора его величества? Полагаю, вы вновь пришли по поручению архилектора?
Глокта помедлил.
«Но только в силу привычки. Пришла пора повернуться своей кривой спиной к инквизиции. Как назовет меня Сульт? Предателем? Несомненно, предателем, если не хуже. Вот только человек в первую очередь должен быть верен себе. Я уже достаточно пожертвовал собой».
– Нет, ваша милость, я пришел от имени и по поручению Занда дан Глокты. – Не дожидаясь приглашения, он подошел к столу, выдвинул из-под него стул и сел.
«Не до любезностей».
– Если честно, мне нужна ваша помощь.
«А если уж совсем честно, ты – моя последняя надежда».
– Моя помощь? Уверен, что у вас есть могущественные друзья.
– Горький опыт подсказывает, что могущественные люди друзей себе позволить не могут.
– Как ни прискорбно, это так. Ни моего, ни вашего поста не получить, не убедившись предварительно, что в конце концов каждый сам за себя. – Маровия снисходительно смотрел на Глокту, садясь в собственное высокое кресло.
«Ему не ввести меня в заблуждение. Улыбка верховного судьи – что хмурый взгляд его преосвященства: не сулит ничего хорошего».
– Нашими друзьями должны стать те, кто может принести нам пользу. Учитывая это, чем же я могу помочь? И – что не менее важно – чем вы можете помочь мне в ответ?
– Объяснить нелегко… – Ногу схватила судорога, и Глокта поморщился, выпрямляя под столом израненную конечность. – Позволите ли говорить совершенно откровенно, ваша милость?
Маровия задумчиво погладил бороду.
– Истина – ценность довольно большая и редкая. Поражаюсь, как человек вашего положения и опыта запросто готов ее мне предоставить. Ведь я, если можно так выразиться, стою по другую сторону забора.
– Однажды мне сказали, что заблудившийся в пустыне берет воду у того, кто ее предложит. Неважно, из какого она источника.
– Вы заблудились? Тогда говорите откровенно, наставник, а я гляну, осталось ли у меня в графине, чем вас угостить.
«Это еще не гарантия помощи, но на большее от бывшего врага и надеяться было глупо. Итак, время… исповеди».
Глокта перебрал в уме события последних двух лет.
«Какая грязь, позор и ужас. С чего начать?»
– Некоторое время назад я заметил кое-какие шероховатости в делах достопочтенной гильдии торговцев шелком.
– Прекрасно помню сие прискорбное дело.
– Расследуя это дело, я выяснил, что гильдия финансировалась одним банком. Очень богатым и влиятельным банком. «Валинт и Балк».
Глокта внимательно следил за реакцией судьи, однако по взгляду собеседника прочесть не смог ничего.
– Представьте, мне известно о существовании такого учреждения.
– Я заподозрил, что они замешаны в преступлениях гильдии. Об этом, собственно, мне прямо сказал магистр Каулт перед своей безвременной кончиной. Но его преосвященство не пожелал продолжить расследование. Излишне запутанное дело в непростое время. – Левый глаз Глокты задергался и начал слезиться. – Прошу меня простить, – сказал он, смахивая слезу. – Вскоре меня командировали в Дагоску, возглавить оборону города.
– Ваши усилия в том деле несколько меня встревожили. – Маровия кисло пожевал губами. – Поздравляю, вы проделали огромную работу.
– Не могу в полной мере принять похвалы. Задание архилектора было невыполнимым. Окруженная гурками, Дагоска кишела предателями.
Маровия фыркнул.
– Сочувствую.
– Если бы хоть кто-то посочувствовал тогда моему делу… но нет, все были заняты здесь, грызлись между собой, как обычно. Защитные сооружения Дагоски пребывали в состоянии, далеко не подходящем для обороны. Я бы не сумел их восстановить без денег…
– Его преосвященство не пошел вам навстречу.
– Его преосвященство не вложил ни марки. Зато в час нужды ко мне нежданно-негаданно пришел благодетель, которого я никак не желал.
– Богатый дядюшка? Какое счастье.
– Не совсем дядюшка… – Глокта облизал солоноватую на вкус прореху на месте переднего зуба. «Вот и полилась правда, как дерьмо из прорванного нужника». – Богатым дядюшкой стал не кто иной, как банкирский дом «Валинт и Балк».
Маровия нахмурился.
– Они одолжили вам денег?
– Лишь благодаря их щедрости я сдерживал вторжение столь долго.
– Памятуя о том, что могущественные люди не могут позволить себе друзей, спрошу: что получали взамен банкиры?
– По существу? – Глокта
