Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
– Ты прекрасна… – мужчина выдохнул ей почти в рот, нежно проводя пальцами по уже начавшему сходить фиолетовому мешку под глазом. – Ты так прекрасна… Иди ко мне…
Но Агне отодвинулась ещё дальше, и, увидев непонимание в глазах пассажира, досадливо закусила губу.
– Что гнетёт тебя? – спросил он, приподнимая её подбородок на пальцах. – Только скажи, и я всё сделаю для тебя…
– Там, снаружи, часовой… – каждое слово давалось ей с трудом. Никогда она не умела ни флиртовать, ни притворяться слабой и беззащитной, чтобы получить своё. И вот теперь ей приходилось на ходу учиться. Положение усугубляло то, что она понимала, что этот мужчина сделает ради неё действительно всё. Пойдёт даже на самые мерзкие и страшные поступки. – Он жаждет моего тела. Он пугает меня. Он хочет меня забрать себе…
– Нет! – в глазах пассажира мелькнул настоящий страх, граничащий с паникой.
Часовой стоял чуть поодаль палатки. Он вглядывался в чёрные волны и помимо воли вслушивался в происходящее в палатке. Тишина его напрягала – значит, приятель ещё не приступил. Не прирезала ли она его там?
Сам же часовой уже изнывал от нетерпения, его нутро потяжелело, а руки мелко дрожали. Он обернулся на шорох откинутой полы палатки.
– Рой? – обратился он к пассажиру. – Быстро ты. Она совсем не резвая?
В темноте часовой не видел, как у человека, к которому он обращался, глаза налились кровью. Рой, он же пассажир, подошёл к часовому так близко, как только мог. В свете луны хищным оскалом блеснул короткий запоясной клинок, вонзившись в живот часового. Он удивлённо посмотрел вниз, чувствуя, как боль растекается по всему торсу, мешая сделать вздох, а из груди его раздался только хрип.
Рой, почувствовав, как по ладони потекла горячая, липкая кровь, немного вытащив клинок, ударил снова, на этот раз провернул его, словно хотел накрутить внутренности своего собеседника на тонкое короткое лезвие.
Часовой начал заваливаться вперёд и терять сознание, когда пассажир толкнул его в грудь, отправляя в короткий полёт, закончившийся всплеском холодной чёрной воды.
Агне, которая до этого сидела в палатке, зажмурилась от ужаса. Пусть этот человек был убит и не её руками, но по её указке. Она виновата в его смерти. Она до мелочей продумала свои действия.
Ведьма прислушалась к йотунам, затаившимся в ожидании жатвы. Они молчали. Укоризненно, холодно, зло. Они сердились. Осознание того, что жатва не была принята больно ударило в грудь, выбив из лёгких весь воздух.
Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и выйти из палатки, полюбоваться на дело рук своих. Рой стоял к ней спиной. Под его ногами была вязкая чёрная лужа крови. Насколько же легче всё было, когда она ещё не знала его имени.
Агне подошла к нему и положила руку на плечо.
– Спасибо… – прошептала она. – Ты спас меня.
Он обернулся, и звериная гримаса на его лице сменилась мечтательным выражением, а глаза наполнились щенячьей преданностью. Она довольна им. Она его поблагодарила. Он готов служить за один только благосклонный взгляд.
Агне, превозмогая себя, перегнулась через перила и посмотрела вниз. Волны били о борт корабля тело часового, словно изломанную куклу. Йотуны ясно давали понять, что им нужно что-то другое. Что-то ценное. Они оскорблены жертвой, и теперь цена ещё сильнее возросла.
– Чего вы хотите? – тихо, на грани слышимости спросила она, напитав свои слова силой. У Роя мурашки побежали по спине. Он понимал, что его женщина колдует, но ему было всё равно. Он защитит её от любого инквизитора.
«Его», – тут же пришёл ответ, словно набатом ударив по вискам. Агне отшатнулась.
Она хотела снова посмотреть Рою в глаза, но не смогла: знала, что там увидит. Она простояла так несколько мгновений, собираясь с силами, чувствуя себя слабой, жалкой и грязной. Она чувствовала, что ничем не лучше своего мучителя, а если сейчас совершит задуманное – навсегда станет хуже. Она никогда не отмоется от этого поступка.
– Рой… – тихо позвала она, так же не глядя в глаза.
– Да, сердце моё…
От его слов стало ещё больнее. Агне так вцепилась в бортик, что костяшки на её пальцах побелели. Что ж, она это заслужила.
– Встань ногами на бортик.
– Так? – он легко вскочил на перила, балансируя руками.
– Да, почти. Повернись лицом ко мне, спиной к морю.
Он послушно повернулся, стараясь заглянуть ей в лицо. Довольна ли.
– Молодец, – похвалила его Агне. – Где твой клинок?
– Остался в груди того негодяя… – он почувствовал вспышку гнева. Пусть он уже и не мог угрожать его женщине, но никто не смеет допустить даже мысли, чтобы причинить ей вред.
– Ничего, – она прикрыла глаза, прислушиваясь к шёпоту йотунов. – Так даже лучше. Посмотри мне в глаза… Что бы сейчас ни случилось, что бы ты ни увидел, ни услышал или ни почувствовал – ты не должен издавать ни звука. Это поставит под угрозу мою жизнь. Ты понял меня?
Рой кивнул и почувствовал, как Агне легонько толкнула его в грудь.
Она на всю жизнь запомнит удивление, мелькнувшее в его глазах, смешанное со страхом. И, несмотря на ту гамму чувств, которую он успел испытать за время короткого полёта, он не позволил себе закричать. Он обещал ЕЙ.
Волны приняли его в свои холодные объятия почти без всплеска. Удар выбил воздух из лёгких, и он почувствовал, что задыхается. Рой сделал попытку вынырнуть, сделать спасительный вдох, и у него почти получилось, когда чья-то холодная рука схватила его за лодыжку, потом за руку.
Он скорее чувствовал что-то перед собой, нежели видел. Чувствовал, как кто-то рвёт на нём одежду, вгрызается в живот, выедает живьём внутренности, и стремился на поверхность. Но уже не для того, чтобы наполнить лёгкие воздухом или закричать. Лицо Агне – вот что он хотел видеть перед смертью. Любоваться ею.
Ведьма в это время стояла, перегнувшись через бортики, и наблюдала за бурлящей водой. Она чувствовала сытое удовольствие йотунов, они были довольны. И чувствовала боль того, с кем связала себя незримой, душевной связью, которую не способна порвать даже смерть.
Она долго простояла так, пока не увидела красную полоску на горизонте. Нельзя тут больше задерживаться.
Агне прошла мимо палатки, которая должна была в эту ночь стать для неё брачным ложем, и направилась к себе. Но, не дойдя несколько шагов, метнулась к бортику и, перегнувшись через него, мучительно вырвала желчью.
Заснуть Агне так и
