Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу
Превозмогая боль, Чу Ваньнин через силу поднял раненую руку и резко потянул Тяньвэнь к себе. Лоза мигом вспыхнула ослепительным золотым светом и вернулась к хозяину.
Освободившаяся от пут призрачная распорядительница с перекошенным от злобы лицом тут же бросилась на обидчика.
Одежды Чу Ваньнина взметнулись вверх и заплясали в воздухе, будто языки пламени, подхлестываемые ураганным ветром. Его сведенные вместе брови, казалось, от гнева стояли почти вертикально, а рукав на раненом плече пропитался кровью. Чу Ваньнин вскинул руку с Тяньвэнь, засиявшей еще яростнее, и принялся вращать ею над головой, одновременно поднимаясь над землей.
Внезапно удлинившись на несколько десятков чи, пляшущая в воздухе ивовая лоза превратилась в золотой ветер, который, закручиваясь вихрем, втягивал в себя все, что находилось поблизости. Яростная сила танца Тяньвэнь вмиг перемалывала все, что оказывалось в центре вихря! «Смерч» с легкостью крушил все вокруг, вырывая с корнем даже деревья. Ничто не могло уцелеть под натиском ослепительно сияющего золотым блеском торнадо, повелителем которого был Чу Ваньнин.
Небо вмиг затянулось темной мглой от взметнувшихся в воздух песка и камней. Гробы вместе с мертвецами, будто пушинки, зашвыривало порывами шквального ветра прямо под плеть стремительно вращающейся Тяньвэнь, которая мгновенно разрезала их, дробя плоть и кости в пыль…
Когда ветер стих, вокруг Чу Ваньнина не осталось никого и ничего. Он одиноко возвышался над усыпанной костяными осколками безжизненной пустошью, в своих ярко-алых одеждах напоминая раскрывшийся бутон красного лотоса или опавший цветок красной яблони. Внушающая ужас Тяньвэнь вилась у его ног, испуская всполохи золотистого света.
При виде этой картины разрушения, вероятно, можно было сделать вывод: Чу Ваньнин проявляет чрезвычайную мягкость, когда наказывает своих учеников. Если судить по тому, что только что произошло, тогда на террасе Шаньэ он мог спокойно стереть в порошок всех учеников пика Сышэн разом, если бы захотел…
Золотистый свет постепенно угас, и Тяньвэнь, рассыпавшись сияющей пылью, слилась с ладонью Чу Ваньнина. Сделав глубокий вдох, он нахмурился и, превозмогая боль в плече, неторопливо пошел искать спрятавшихся учеников.
– Как Ши Мэй? – спросил Чу Ваньнин, стараясь не выдавать голосом усталости и беспокойства.
Мо Жань опустил голову, глядя на красавца Ши Мэя, лежавшего у него на руках без сознания. Старший соученик до сих пор не пришел в себя; его дыхание было совсем слабым, а щеки – ледяными. Все это слишком сильно напоминало тот кошмар, от которого он так и не смог освободиться в прошлой жизни. Тогда Ши Мэй точно так же лежал на руках Мо Жаня, и его дыхание становилось слабее и слабее, пока не оборвалось…
Чу Ваньнин наклонился и по очереди приложил пальцы к сонным артериям Ши Мэя и младшей госпожи Чэнь.
– Хм? Почему отравление столь сильное? – пробормотал он, невольно помрачнев.
– Отравление? – резко поднял голову Мо Жань. – Но вы же говорили, что с ними все в порядке и они всего-навсего находятся под воздействием чар!
На лбу Чу Ваньнина пролегла глубокая складка.
– Призрачная распорядительница околдовывала людей с помощью ядовитой дурманящей пудры. Я полагал, что они несильно надышались ядом, и не ожидал, что он проникнет столь глубоко.
Мо Жань промолчал.
– Отнеси их в поместье семьи Чэнь, – велел наставник. – Обезвредить яд несложно. Хорошо, что они оба живы.
Он произнес это совершенно равнодушным тоном, не выказав никаких признаков волнения. Пускай Чу Ваньнин всегда так разговаривал, в ту минуту и правда казалось, что ему все равно.
Мо Жань вдруг вспомнил тот самый день. Был сильный снегопад. Утопая в снегу, он стоял на коленях, обхватив руками Ши Мэя, из которого по капле уходила жизнь. Лицо Мо Жаня было мокрым от слез; срывая голос, он кричал, призывая Чу Ваньнина обернуться и взглянуть на своего ученика, моля его протянуть руку и спасти ему жизнь.
И что тогда ответил ему Чу Ваньнин?
Таким же равнодушным, отстраненным тоном он отказал в просьбе Мо Жаню, который встал перед ним на колени в первый и последний раз в жизни.
Постепенно тело человека на руках Мо Жаня стало таким же холодным, как снежинки, что покрывали его плечи и лицо белой пеленой.
В тот день Чу Ваньнин собственноручно убил двух своих учеников. Одним был Ши Минцзин, которого он мог, но не захотел спасти. Вторым – стоящий на коленях в снегу Мо Вэйюй, чья душа, казалось, умерла вместе с Ши Мэем.
Мо Жаня неожиданно охватила тревога, и вместе с тем он почувствовал, как вокруг его сердца ядовитой гадюкой обвивается ненависть.
На миг ему вдруг захотелось отбросить личину милого послушного мальчика, схватить наставника за шею и сдавить ее что есть силы, обнажив свою свирепую сущность злого демона. Он жаждал безжалостно разорвать Чу Ваньнина зубами, призвать его к ответу, забрать его жизнь в обмен на жизни тех двух его учеников, засыпанных снегом.
Однако взгляд Мо Жаня снова упал на окровавленное плечо Чу Ваньнина, и ярость в его внутреннем звере вдруг утихла.
Он молча, чуть ли не с ненавистью смотрел Чу Ваньнину в лицо, но тот ничего не замечал. Через несколько мгновений юноша вновь опустил голову, всматриваясь в изможденное лицо Ши Мэя.
Постепенно в голове у Мо Жаня воцарилась пустота. Если на этот раз с Ши Мэем снова что-то случится, то…
– Кхе-кхе-кхе…
Соученик у него на руках вдруг закашлялся, и Мо Жань застыл, объятый тревогой…
Ши Мэй медленно поднял веки и слабым, хриплым голосом позвал:
– А… Жань…
– Да! Это я!
От радости мрак, затопивший было его душу, рассеялся. Глядя на Ши Мэя сияющими от счастья глазами, Мо Жань прижал ладонь к его щеке.
– Ши Мэй, как ты себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит?
На по-прежнему красивом лице Ши Мэя расцвела слабая улыбка.
– Почему мы оказались здесь? – спросил он, оглядевшись по сторонам. – И почему я потерял сознание?.. А! Учитель… Кхе-кхе… Ваш ученик оказался неспособен… Ваш ученик…
– Не разговаривай, – перебил Чу Ваньнин.
Он сунул в рот Ши Мэю какую-то пилюлю, после чего добавил:
– Раз очнулся, подержи во рту это
