Брюсова жила - Василий Павлович Щепетнёв
– Нельзя было, – ответил Корнейка, но почему нельзя – не объяснил. Обошел вокруг ковра, покачал головой. Да уж… Если магия выдохлась, назад им идти далеконько. Тут и без стрелецкого глаза ясно – тридцать верст, столько лежит между Норушкой и Захарьинкой.
Корнейка тем временем достал из кармана новую вещицу. Конфета, что ли? Так и есть, конфета. Корнейка развернул фантик. Леденец.
– Это не конфета, вернее, не совсем конфета. Аккумулятор магии.
– Волшебная палочка? – вспомнил давешний разговор Санька.
– Палочка – она действует сама по себе. А здесь – возвращение силы. Они, шарьки, как комары – налетели и высосали. Ничего, сейчас восстановится, – и он проглотил леденец. Ну, ясно, не леденец, леденцы не глотают.
– А у тебя ещё конфеты есть?
– Сейчас будут, – пообещал Корнейка. – Дай немножко времени.
– Нет, я не про обычные леденцы говорю. Про магические.
– Думаешь, съел – и стал магом? Кабы все так просто было. Взял в руки теннисную ракетку – и ты теннисист. Купил пианино – музыкант. Взял в руки карандаш – художник, да? – Корнейка оборвал себя, помотал головой. – Я раздражен, злюсь. Злюсь на себя, а получается – на тебя.
– Да я понимаю, – ответил Санька.
– Я не понимаю. Похоже, они не только магическую энергию нейтрализуют, шорьки эти. Ещё и злят.
– Это плохо?
– Чего ж хорошего. А ты как себя чувствуешь?
– Я? – Санька прислушался к себе. – Да вроде ничего. Как обычно – ну, если не считать того, что сердце до сих пор колотится и весь я волнуюсь.
– Как не волноваться… Стало быть, эти бурьянные крысы нацелены прежде всего на магию. И на магов.
– Они ещё… Ещё есть здесь?
– Пока не видно.
– А то у меня гайки кончились, – сообщил очевидное Санька. – Собрать нужно, – хотя собирать гайки не хотелось. Они, гайки, пробивали бурьянных крыс, то есть шарьков насквозь, из ран сочилась зеленоватая слизь, не то кровь, не то лимфа (в школе они ещё не проходили строение шарьков и вряд ли будут проходить), поэтому брать эти гайки было бы не очень приятно. Но не оставаться же безоруженным!
– В мастерских наберем.
Мастерские стояли чуть дальше от места экстренно посадки. И никогда, наверное, не блиставшие, теперь они превратились в развалины.
– Ну, по коврам! – сказал Корнейка. Конфета подействовала, магия вернулась, и ковер опять поднялся над землею. Джой, впрочем, шёл рядом, и Корнейку это устраивало.
Они вошли на ремонтный двор. Лишь запах тавота, слабый, разве стрелец или вот Джой учует, напоминал о том, что когда-то здесь ремонтировали технику. Ни техники, ни станков, ни даже тисков каких-нибудь, пусто, одни цементные постаменты. Станки на лом сдали. Но в углу Корнейка нашел сгнивший деревянный ящик, в котором лежала сотня гаек, ржавых, но нам и такие сойдут. Дома керосином почистим.
Корнейка поднял ящик обеими руками, встряхнул несколько раз – и ржавчина исчезла, гайки заблестели, как новенькие – безо всякого керосина. Ещё лучше – не испачкают одежду.
А ещё вместе с гайками в ящике вдруг оказались два брезентовых подсумка на брезентовых же поясах.
– Армейские, – пояснил Корнейка, – для гранат. А то карманы порвутся.
– Тут и лежали? – усомнился Санька.
– Со складов, из Приднестровья. Чего там только нет, на тех складах…
– И автоматы?
– Сколько хочешь.
– И ты можешь их сюда.... Переместить?
– Шорьку что пуля, что гайка – гибель одинаковая. Только попасть в него из рогатки проще, чем из автомата, и шума никакого. Правда, я не думаю, что шорьки повторят атаку. Слишком мало их осталось. Они опасны числом. Насчет же переместить сюда – запросто. Только далеко ли мы уйдем – с автоматами? Первый встречный поднимет шум до небес.
– Первый встречный в Захарьинке?
– Хм… – задумался Корнейка. – В Захарьинке, оно, конечно… Только и пользы никакой. И вурдалаку пули не опасней гайки.
– А серебряные пули?
– Серебро не перемещается, на то оно и серебро. Думаешь, отчего мы за полтинниками ножками ходили? Впрочем, отчего бы и не автоматы – И Корнейка достал из того же ящика пару небольших но увесистых железок. – Один тебе, другой мне. А то, действительно, всякое случиться может. Вот и магазин запасной.
Санька взял в руки автомат. Небольшой. Игрушечный, что ли?
– Калашников, он для нас великоват будет, а этот – в самый раз.
– Тоже из Приднестровья?
– От дяди Сэма. Ничего, переживет. Да и вернем мы их, не в Норушку же брать, в самом деле. Норушка не Захарьинка. Пока.
Саньку это «пока» встревожило куда больше, нежели вурдалаки. Вурдалаков он и не видел, а Захарьинка – вот она, пустая, вымершая. Чтобы прогнать тревогу, он предложил:
– Хорошо бы пристрелять автомат.
Санька посмотрел на солнце.
– Немного времени у нас есть. Ладно. Итак, это «Хеклер и Кох», МП5К. Стреляет не очень точно, не очень далеко, да и убойная сила не слишком велика. Но стрелец использует наиболее эффективным образом любое имеющееся оружие.
Он показал Саньке, как переключать автомат с одиночного огня на стрельбу очередями, и тут же, на ремонтном дворе они опустошили по паре магазинов, стреляя по старым ржавым консервным банкам.
Стрельба Саньку разочаровала. Нет, он не мазал, попадал в банку и с десяти шагов, и с тридцати, и одиночным выстрелом и короткой, в три патрона, очередью, но все это было шумно, даже грязно, и здесь, в тишине потерянной деревни, казалось лишним, чуждым, неестественным.
И когда они, вычистив оружие (набор для чистки опять Корнейка позаимствовал у дяди Сэма), перезарядили автоматы, он с этой железкой почувствовал себя не храбрым революционером Че Геварой (была у него очень старая книжка о смелых и отважных кубинцах) а дурак дураком. Даже Джой, казалось Саньке, смотрел на него с сожалением. Ну и пусть. Глядишь, и пригодятся автоматы, а нет – тем лучше.
– Скоро должен открыться второй полюс, – сказал Корнейка, когда, наконец, автоматы были вычищены до первобытного состояния.
– Я в полюсах разбираюсь слабо, – признался Санька. —
Про северный и южный знаю, а больше – не очень.
– Про магнитные полюса проходили?
– Нет.
– Мы тоже лишь чуть-чуть. У любого магнита два полюса. И у магического – тоже. В районе пролегает магическая аномалия, один полюс – в Лисьей Норушке, другой – в Захарьинке. Собственно, причина аномалии находится глубоко под землей, здесь лишь место выхода потока магической энергии.
– У нас – полюс добра, а здесь – зла?
– Нет, нет. Магическая энергия – всего лишь энергия. Плюс батарейки ничуть не добрее минуса. Просто эту энергию можно использовать, а уж как – на добро или на зло, зависит от
