Брюсова жила - Василий Павлович Щепетнёв
– Тут… совсем никого нет?
– Людей нет. Кто смог, уехал, кто не смог – исчез.
– Как – исчез?
– Как обыкновенно исчезают. Три года назад была снежная зима, ты, верно, помнишь.
– Помню, – подтвердил Санька.
– Дорогу занесло. До весны никто сюда не приезжал. По документам, оставалось здесь восемнадцать душ. Кто к ним поедет? Зачем? И на чем? Пенсии, а пенсионеров из восемнадцати была половина, на сберкнижки начисляли, в районе. А ранней весной выборы случились. Ради этого вертолет прислали, чтобы проголосовали. В избирательных списках – четырнадцать человек. Прилетели, а здесь – никого.
– Умерли? – спросил Санька.
– Умерших не нашли. Искали, правда, поверхностно, но – не нашли.
– Я ничего не слышал.
– Запретили сообщать. Выборы, нечего людей будоражить понапрасну. Да ведь ничего не произошло. Перебрались, мол, в город, никому не сообщив.
– А пенсии?
Корнейка покачал головой:
– Никто не станет разыскивать человека, чтобы дать ему деньги. У них и поговорка есть: бабка с воза – казне легче.
Ковер почти остановился.
Санька хотел спрыгнуть, но ждал: вдруг рано. А ещё у Джоя шерсть поднялась на загривке, и появился едва слышный, но отчетливый рык.
– Он… Здесь кто-то есть!
– Есть, – кивнул Корнейка. – Вурдалаки
– Ву… Вурдалаки?
– Днем они не опасны – Корнейка вглядывался в заросли бурьяна, – по крайней мере эти вурдалаки. Дневной свет разрушает их. Очень быстро. Ночью другое дело.
– Они что, в бурьяне прячутся?
– Нет. В норах, под землей.
– Глубоко?
– Не ближе двух метров. Не провалимся. Да пока мы на платформе, то есть на ковре, они даже не знают о нашем присутствии.
– А если сойдем?
– Тогда узнают. Но это не страшно – днем.
Хоть и не страшно, а сходить на землю Корнейка не торопился, продолжая вглядываться в бурьян. Вгляделся и Санька. Обычный, нестрелецкий взгляд увидел бы буйство сорняков, и только. Санька же различал две дюжины видов растений, а ещё насекомые, даже пару ящериц заметил. А это что мелькнуло?
Крыса? Фу, какая дрянь! Но для крысы слишком велика. И слишком быстра – Санька заметил лишь промелькнувший силуэт, размытый, неопределенно-серый, в то время как прыткая ящерица бежала, будто в рапид-кадре. То есть замедленном кино, говоря по-простому. Про рапид-кадр ему рассказывал Пирог, отец которого когда-то увлекался любительской киносъемкой. Сейчас пленкой не снимают, а видеокамера в Норушке только у Борщана есть, у него отец мясо закупает, не только, конечно в Норушке, а по району и везет, говорят, аж в самую Москву.
Привычка думать о постороннем в серьезные минуты – она помогает или мешает? Наверное, мешает, но только если минуты действительно серьезные. А так, как сейчас? Ментальная защита?
– Кто это? – спросил он.
Корнейка не торопился с ответом.
– Прежде я никогда не видел их вживую. Только читал, да ещё музейную запись смотрел, но на записи они не такие. Либо изменились, либо вообще что-то новое.
Ещё одна стремительная тень мелькнула в бурьяне.
– Быстрые. Слишком быстрые для естественных существ.
Нам лучше подняться повы… – договорить он не успел. Десятки серых теней хлынули из зарослей бурьяна. Цунами.
Мысли остались самые коротенькие. Руки сами достали рогатку, гайки, глаза сами отыскали первую цель, а за нею и остальные. Бить в прыгающую на тебя цель легче, нежели в пробегающую мимо – если дух крепок и рука тверда, всплыло вдруг из давно читаной книги по африканские приключения.
Но Санька понимал: удержать серый поток он не сможет. Там, в бурьяне, серого много. Десятки и десятки. Хорошо, он не один. Сейчас Корнейка что-нибудь придумает…
Ковер, поднявшийся было на три метра, начал опускаться.
– Я не могу его удержать, – Крикнул Корнейка. – Готовься, падаем!
– Всегда готов, – не сказал, а только подумал Санька. Говорить было некогда.
Они все-таки не упали, а опустились почти плавно, и за это время Санька успел подбить трех серых. А ещё успел подумать, что дела, похоже, неважные.
Серые пятна стали сливаться в поток. И утонуть недолго…
Джой прыгнул из-за спины Саньки, прыгнул – и преградил серое нашествие. Если неведомые существа были быстры, то Джой оказался ещё быстрее – во всяком случае, увернуться от него бурьянным крысам (название пришло само) не удавалось. Пес хватал их пастью, поворот головы – и та летела прочь с переломанным хребтом, а за нею уже другая, пятая, десятая…
Тут и Корнейка достал рогатку. Стрелял он не гайками, а египетской тьмой, и по обе стороны от Джоя сразу вырос черный вал. Бурьянные крысы во тьму не лезли, Джой с потоком справлялся, и когда последняя Санькина гайка нашла цель, он смог перевести дух, не опасаясь, что в следующую секунду вступит с бурьянными крысами в непосредственный контакт. Он не то, чтобы боялся, нужно будет – он их и топтать станет, и душить руками, и даже зубами, как Джой, грызть начнет, не до брезгливости, враг нешуточный. И потому его, нешуточного, лучше до горла не допускать.
Серый поток иссяк внезапно – как и возник.
Джой успокаивался. Встряхнулся, словно из реки вышел, потом поднял с земли бурьянную крысу и принес Корнейке
Корнейка поднял ее за хвост, осмотрел.
Санька встал рядом. Зверек, действительно, походил на крысу, только глаза были со сливу каждый. Без век, без зрачков. Как у стрекозы. А рта не было вовсе, вместо него – стерженек, с маленький карандаш.
– В первый раз вижу, – сейчас, когда запал боя угасал, Санька почувствовал, наконец, отвращение. – Все-таки, что за звери?
– Хливкие шорьки.
– Хорьки?
– Шорьки. Генетическая конструкция. В хромосомы крысы внедрили фрагменты от насекомого. И видоизменили.
– Зачем?
– Им с насекомыми привычнее работать, жучарам. Видно, многого достигли. А крыса, она и есть крыса. Стойкая, живучая.
– А это у нее что, жало?
– Хоботок. Как у паука. Через него она желудочный сок впрыскивает в еду, а потом уже кашицу засасывает внутрь.
– В какую… еду?
– В какую найдет. Они всеядные. Может свеклу есть, может капусту, а кролик попадется – они и кролика съедят.
– Так они нас того… Съесть хотели?
– Не исключаю.
Саньку передернуло – но только внутри, виду он не подал.
– Но вообще-то их предназначение иное, – продолжил Корнейка. – Они нейтрализую магию. Высасывают ее – прямо на расстоянии.
– Потому и ковер упал.
– Потому, – со вздохом признал Корнейка.
– Хорошо, мы низко летели, – утешил Санька. – Если бы высоко – разбились.
– Если б высоко, они бы нас не достали. Хорошо, что Джой из породы горных овчарок. Его предки отары от драконов охраняли, а дракон не шорек.
– Стоило Пирога захватить, – сказал Санька то, о чем думал с
