Брюсова жила - Василий Павлович Щепетнёв
– До определенной степени. Скажем так – окончил начальную школу, сейчас учусь дальше.
– По классу скрипки, – вставил Пирог. Ему лишь бы болтать. Или это он берет дополнительную минуту на размышление.
– Очень уместная аналогия, – согласился Корнейка.
– Слушай, ты серьезно? – Санька посмотрел на Корнейку едва ли не с мольбой, скажи мол, что пошутил.
– Серьезней некуда.
– Нет, я вижу. Как ты с Джоем сладил, да ещё телевизор… Но зачем ты об этом рассказываешь?
– Не для хвальбы, уж поверь. Приходится. Вы видели не кино, не выдумку. Это была Лисья Норушка – через десять лет. Возможный вариант развития. То, что может быть.
– Что-то в этом духе я и почувствовал, – признался Равиль.
– И я, – согласилась Наташа.
– И я, – подтвердил Пирог.
– Если честно, то и мне показалось, что это наша деревня… – вздохнул Санька. Очень хотелось, чтобы всё оказалось фокусом, трюком, понарошкой. Вся честная компания бы посмеялась, да и делу конец.
– Но если может быть, то может и не быть, верно? – Равиль что-то про себя решил, и теперь уточнял детали.
– Верно, – Корнейка посмотрел на него с интересом.
– Быть или не быть, вот в чём…– начал было Пирог, но Наташа его перебила:
– Я, кажется, догадываюсь! Это от завода!
– Почему? – Санька в душе был с нею согласен, но разве это довод?
– Чтобы мир стал таким, нужно, чтобы что-то изменилось, верно? А у нас одна перемена грядёт – завод. Значит, в нём и причина.
– Логично, – пробормотал Пирог.
– А Кольке Верещагину велосипед горный отец пообещал купить, – сказал Санька.
– Причем тут велосипед?
– Прежде велосипеда у него не было, и мир не менялся. А из-за велосипеда всё и завертится. Логично? – и сам же себе ответил:
– Логично!
– Ты хочешь сказать, что завод здесь не при чём? – Наташа не обиделась. Другие девчонки, чуть поперек скажешь, дуются и видят в тебе врага смертного
– Я не знаю. Завод, он и есть завод. Заводов на земле построено – тьма. Ничего плохого. Я недавно видел – показывали в Голландии завод. Цветы, бассейн с рыбами золотыми, большущие… И, конечно, у всех зарплаты, дома, машины…
– Положим, мухи отдельно, а котлеты отдельно, – Равиль любил вставлять в слова газетные выражение. Привычка от отца, тот прежде работал пропагандистом, ещё в прежние времена. Порой Саньку казалось, что Равиль это делает нарочно, в пику тому самому взрыву, что отнял и отца, и дом – мать с детьми тогда гостила у сестры. – Заводов и у нас много и было, и есть, а достаток не каждому даётся.
– Какие заводы. Тот, что строится – по передовой технологии. Разница – как между этим ящиком и «Сони» – кивнул Санька на телевизор. Он и сам не знал, отчего вдруг стал защищать завод. Нет, знал – очень хочет, чтобы отец стал веселым. А без работы какое веселье, разве пьяное, как у дяди Михеича. Хорошо, отец держится. Обидно, что его, механизатора, в Чирках чернорабочим из милости устроили на стройке. Не на каждый день даже.
Подай-принеси-убери, шутит отец.
– Да что спорить-то, простота деревенская. Давайте спросим у Корнейки, он-то, наверное, знает, раз нам всё это показал, – думал-думал Пирог, и надумал
– Во-первых, я ничего не показывал. Это вы, вы сами увидели. Ваши мозги обработали информацию и выдали результат. Я, скажем так, сыграл роль проявителя, а не фотографа. Во-вторых, я здесь без году неделя, и что-либо узнать или почувствовать толком не смог.
– Послушай, тебя сюда специально послали, да? – нашло озарение на Пирога.
– Да. У меня здесь родные, и потому я должен острее видеть происходящее – так считает Наставник.
– Значит ли это, что угроза невелика, раз посылают, по твоему же выражению, мага – выпускника начальной школы? – поинтересовался Равиль.
– Тут одно добавление важно: «по классу скрипки». Нужен именно скрипач, а скрипачей мало, – без лишней скромности сказал Корнейка.
– И потом, бывают скрипачи в десять лет уже мировые знаменитости, да? – Наташа не сводила с Корнейки глаз. Конечно, высокий, да ещё маг… А он, Санька, самый обыкновенный. Карточный фокусы разве разучить? Нашёл он на чердаке книжку, старинную. С ятями, там и про фокусы карточные, и вообще много чего… Да нет, кому они нужны, эти фокусы…
– Всякие скрипачи бывают, – уклончиво ответил Корнейка, но восхищение в Наташиных глазах не угасло, отнюдь, она расценила ответ, как скромность лауреата.
– Послушай, а что ты вообще можешь – ну, кроме кино? – спросил Пирог. – Огненными шарами бросаться, например?
– От этого у нас дошколят отучают. Всё равно, что спичками баловаться.
– У вас – это где? – задал вопрос Равиль, и, как это часто бывает у Равиля, вопрос был – главным.
– Да в школе.
– Что-то вроде Академгородка? Академдеревни?
– Что-то.
– А попасть к вам можно? Или уже поздно – в двенадцать лет?
– Иные, как Ломоносов, и в семнадцать приходят. Только… Только кто из вас в музыкальную школу ходит?
– Никто. А, понял, способности нужны.
– Я ходил, – буркнул Пирог. – Два года, а потом бросил. Надоело. И пианино своего не было, а к соседям проситься… Мать договаривалась. Они ничего, соседи, хорошие, но кому ж это понравится – ходит каждый день чужой пацан и трям-трям по нервам.
– Способности, желание и возможность, – уточнил Равиль.
– Примерно так.
– Очень у вас секретно? Ну, тайно? Ведь в газетах о вас не пишут, по ящику не показывают.
– А Лисью Норушку часто по ящику показывают?
– Нет, – сознался Пирог. – Но всё же…
– Есть, конечно, секретность, как без неё. Больше по традиции. Кому нужно знать, о нас знают.
– А народу, стало быть, не нужно?
– Народ, друг Петька, он разный. Кто-то и знает. Вот ты сейчас узнал. Но для большинства магия – слишком странное явление. От неё будут требовать и высоких надоев, и повышений зарплат, и спасения от болезней…
– А вы не можете, да?
– Повысить зарплату?
– Нет, спасать от болезней? От рака, например?
– Некоторые маги могут.
– А ты?
– Я…
– Я понимаю, ты ещё только начальный курс прошел, но хоть зуб вылечить сумеешь?
– А к зубному нашему Пирожку сходить некогда. Ждет, когда специально для него пришлют мага, – съехидничала Наташа.
– Я ходил, – невозмутимо ответил Пирог. – В нашу районную поликлинику. Как добирался до неё – разговор отдельный.
Все понимающе кивнули. Уже год, как отменили регулярный автобус, и попасть в район, если в семье не было автомобиля – а таких семей в Норушке четыре из пяти, – выливалось в целое приключение. Для здорового. А больному – мука.
