Гай Орловский - Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

—Хорошо, — ответил я. — Как-нибудь к вечеру, так и передайте. Или завтра...

Он нахмурился.

—   Глерд, у вас шуточки просто непристойные. О ее величестве нужно говорить с уважением.

-А я?

—Недостаточно, — отрезал он. — Вы же глерд или не глерд?

—Глердее не бывает, — заверил я, — хоть и не глерд. Все верно, королева же символ, а не какой-то там чело­век. Символу приятнее служить, чем капризному чело­веку, верно?

— У ее величества не бывает капризов, — отрезал он. Я поднялся, вздохнул.

— Тогда это в самом деле не женщина. Пойдем. Нас никто не останавливал, пока шли через двор, а потом в главном здании по залам, лестницам и снова залам.

У двери королевского кабинета гвардейцы посмо­трели сперва на моего сопровождающего, тот кивнул, слуга у двери поспешно распахнул ее для меня.

Кабинет освещен ярко, мне такое нравится, золотой блеск на стенах, обивках кресел, в узорах стола и прочей мебели, а королева за столом надменная и величествен­ная.

Кресло с высокой тронной спинкой, что значит на­верху геральдические львы, знаки власти и скрещенные мечи. Сама королева некоторое время писала что-то невидимое для меня, потом вскинула голову и взгляну­ла в упор.

Нарушая этикет, никто не смеет заговорить с коро­левой первым, я сказал жизнерадостно:

— Драсте, ваше величество!.. Хорошо выглядите! Платье вам очень идет. Прямо под цвет вашего лица.

Вообще-то платье золотисто-желтое, так что ком­плимент какой-то не того, но зато сказан с радостным дружелюбием придворного дурака, который жаждет сказать приятное.

Она поморщилась.

— Глерд, я позвала вас не для... а для другой цели. И по другому поводу. Кстати, сядьте вон там, не стойте посреди кабинета.

Я сел, пряча ухмылку. Получается, стою по своей воле, а она против, и потому велит слушаться. Молодец, быстро меняет правила. Помнит, как меня взъерепени­ло в прошлый раз.

— Ваше величество?

Она сказала деловым голосом:

— Глерд Финнеган очень подробно отчитался о про­деланной работе. Может быть, даже слишком подробно.

— Гм, — сказал я.

— Но теперь, — сказала она строго, — не мешает по­слушать вас, глерд. Вы смотрели несколько со стороны и могли увидеть больше.

— Ваше величество, — сказал я скромно, — позволь­те доложить, все ваши поручения были исполнены.

Она внимательно посмотрела в мое лицо, которое я стараюсь держать спокойным и бесстрастным, но эта Королева Змей все равно как-то видит, что у меня под маской.

— Все поручения, — задумчиво повторила она. —

Это хорошо... Только, глерд, напомните, разве я вам отдавала вообще какие-то поручения?

—   Верно, — согласился я. — Поручения вы отдавали достопочтенному и высокородному глерду Финнегану. А мне так... обмолвились о какой-то мелочовке.

Она нахмурилась.

—   Что-о?

Я пояснил:

—   У меня ранг невысокий, потому не назовешь же это поручением? Ерунда всякая, даже ерундишка. Типа предотвратить или отсрочить войну с Уламрией, рас­строить военный союз Уламрии и Опалоссы...

Она не сводила с меня испытующего взгляда.

—О военном союзе сообщил глерд Финнеган, — произнесла она, — как глава посольства. Это очень важ­ное событие. И даже о печальном происшествии, по­стигшем герцога Ригильта...

—Да, — подтвердил я. — Очень печальном. Такое горе, такое горе!.. Как жить будем?

Она нахмурилась.

—У вас недостаточно уважительный тон, глерд. Гер­цог Ригильт ранен диким зверем...

—Очень диким, — подтвердил я. — Диким и траво­ядным!.. Правда, герцог Ригильт был в зеленом костю­ме цвета свежей молодой травы... Но это неважно. Олень был совсем диким. Хоть и благородный. Но я знаю даже благородных глердов, которые, если сильно раздразнить, становятся совсем дикими.

Она посмотрела очень внимательно.

—Глерд... вы располагаете дополнительными источ­никами? Было объявлено, что герцог ранен диким зве­рем. Каким — не уточнялось.

—Это в самом деле неважно, — согласился я. — Важ­нее то, что военный союз Уламрии и Опалоссы можно считать расторгнутым. Почти наверняка.

Она покачала головой, не сводя с меня пристально­го взгляда.

—  У вас такой уверенный тон... Из-за легкого ране­ния герцога союз не будет расторгнут.

—Ранение не совсем легкое, — уточнил я. Она потребовала:

—Глерд! Выкладывайте все, что знаете.

—   Хорошо-хорошо, — сказал я торопливо, — как скажете. В общем, в начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою...

Она прервала в нетерпении:

— Это что?

— Вы же сказали «с начала»...

— Глерд, — сказала она резко, — не испытывайте мое терпение. Что произошло там такое, что военный союз может рухнуть?

Я поклонился.

—   Ваше величество, военный союз Уламрии и Опалоссы явился неприятной неожиданностью для нашего посольства... хреново работает наша разведка, ваше ве­личество... и, конечно, обрадовал всех уламрийцев.

Она заметно помрачнела.

— И как... вам удалось, по вашему мнению, расстро­ить военный союз Уламрии и Опалоссы?

— Как вы и велели, — ответил я и посмотрел на нее бесстыже-честными глазами. — Союз был заключен между королем Уламрии Антриасом и герцогом Ригильтом, регентом Опалоссы. А король в Опалоссе, если вы не помните за великими и неподъемными государст­венными заботами, некий Плаций... Говорят, интелли­гентный, умный, но слишком мягкий. Совсем как вы, ваше величество.

Она нервно дернула щекой, что выказывает явное волнение, даже весьма сильное.

— Что насчет военного союза?

— Его заключили Антриас и Ригильт, — повторил я, — а это не совсем легитимно. Я правильно понимаю?

— Дальше!

— И мы его, — ответил я, — как вы и велели, нару­шили силами нашего посольства.

-Как?

Я посмотрел на нее в изумлении.

— Удачное стечение обстоятельств, ваше величество. Только и всего! Удачное стечение, судьба вас любит. Под мудрым руководством благороднейшего глерда Финнегана, которого вы так мудро поставили во главе посольства, чтобы он весь свой громадный опыт и жиз­ненную мудрость...

Она прервала:

— Это опустите, глерд! Сразу о сути.

— Ваше величество. Король Антриас и герцог Ри­гильт поехали на охоту в королевский лес, а там реген­та королевства Опалоссы нечаянно убил простой и даже неблагородный олень. Хотя, правда, я слышал, что есть и благородные олени.

Она вздрогнула.

— Какое сча... я хотела сказать, какой ужас!.. Но... действительно убит? Почему же тогда сказали, что ра­нен?

Я посмотрел на нее преданно-бесстыжими глазами. .— Вам правду сказать, ваше величество? Она сердито поджала шубы.