Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
Последний раз он стоял на этом месте, прижимаясь спиной к изогнутой стене, в день, когда распустили гильдию торговцев шелком. Подумать только, прошел всего год, а столько всего успело случиться. Тогда он думал, что никогда еще в Круге лордов не бывало так тесно, никогда еще в нем не собиралась такая большая и возбужденная толпа. Как же он ошибался.
Скамьи, что занимали бо́льшую часть помещения, чуть не трещали под представителями благороднейших дворян Союза, а воздух гудел от их возбужденных, наполненных страхом голосов. Весь открытый совет ждал, затаив дыхание: плотно, плечом к плечу, в отороченных мехом мантиях, надев серебряные и золотые цепи, что выделяли их как глав семейств. Джезаль в политике смыслил не больше, чем в лесных грибах, но даже он проникся торжественностью происходящего. Открытое голосование, выборы нового высокого короля Союза!.. От возбуждения захватывало дух. Казалось, важнее мероприятия и представить нельзя.
Знали об этом и жители Адуи. Снаружи, на улицах и площадях, горожане ждали решения открытого совета. Ждали, чтобы поприветствовать – или освистать, смотря кого выберут, – нового монарха. За дверьми Круга лордов мужчины и женщины на площади Маршалов превратились в единую живую массу, и каждый житель Агрионта хотел первым услышать имя правителя. От результата выборов зависело множество судеб; кто-то разорится или обретет состояние. Избранные счастливчики удостоились места на балконе внутри Круга, хотя столпилось их достаточно, чтобы кого-нибудь да спихнули ненароком прямо на плиточный пол.
Выложенные мозаикой двери в дальнем конце зала распахнулись. Стук и звон эхом отразились от стен и высокого потолка. Советники зашуршали одеждами, пытаясь разглядеть, как по проходу меж скамей идут члены закрытого совета, следом за которыми, будто выводок гусят, спешили секретари и писари, и прочие прислужники, раболепно сжимающие в руках стопки пергамента и тома в кожаных переплетах. Во главе, угрюмо нахмурившись, шагал лорд-камергер Хофф, следом за ним шел Сульт, весь в белом, и Маровия, весь в черном; оба одинаково мрачные. Потом шел Варуз, Халлек и… Джезаль так и обомлел. Следом за Халлеком вошел не кто иной, как первый из магов, вновь надевший свою узорчатую мантию волшебника; рядом плелся его ученик. Байяз улыбался во все тридцать два зуба, словно явился на спектакль в театр. Встретившись взглядом с Джезалем, маг весело подмигнул ему. Джезалю, однако, было совсем не до смеха.
Собравшиеся забормотали, зашушукались живее, пока почтенные мужи рассаживались на высоких стульях за длинным изогнутым столом. Помощники заняли места на стульях меньшего размера и, разложив перед собой пергамент и книги, принялись о чем-то шептать хозяевам. Воздух сгустился еще больше, накал усилился.
По спине Джезаля скатилась струйка пота. Рядом с архилектором он заметил Глокту. Вот уж чье лицо никогда не вселяет отвагу. Только этим утром Джезаль покинул дом Арди, проведя с ней ночь. По правде говоря, он не порвал с ней, но и предложения не сделал. Голова кружилась. Чем больше он проводил времени с Арди, тем труднее казался ему выбор.
Взгляд воспаленных глаз Глокты скользнул по его лицу, задержался на нем. Затем инквизитор отвел глаза. Джезаль с усилием сглотнул. Да уж, загнал он себя в ловушку. Как теперь быть?
Глокта бросил на Луфара короткий взгляд.
«Чтобы не забывал о нашем разговоре».
Потом развернулся и, сильно морщась, прижимая язык к опустевшим деснам, вытянул больную ногу до щелчка в колене.
«Есть дела поважнее Джезаля дан Луфара. Куда как важнее».
«Сегодня день, когда вся власть у открытого, а не закрытого совета. У дворян, а не у чиновников. У большинства, а не у избранных».
Глокта взглянул на лица сидящих за столом великих людей, что правили Союзом последнию дюжину, если не больше, лет: Сульт, Хофф, Маровия, Варуз и иже с ними. Лишь один из членов закрытого совета улыбался.
«Самое новое и самое неприятное пополнение совета».
Байяз сидел на высоком стуле, его единственным спутником был бледный ученик, Малахус Ки.
«Выглядит он весьма дурной компанией для кого бы то ни было».
Первого из магов взвинченная атмосфера в зале как будто веселила, хотя его товарищей по совету она явно пугала. Его улыбочка выглядела совершенно неуместно на фоне мрачности остальных. Встревоженные лица. Нахмуренные брови. Нервное перешептывание с помощниками.
«Все они словно сидят на лезвии бритвы. Да и я тоже. Уж постараемся не забыть бедного Занда дан Глокту, верного слугу народа! Мы катимся вниз по наклонной и ногтями цепляемся за власть. Сидим тут как обвиняемые на суде. Ждем приговора, который нам вот-вот вынесут. Вдруг незаслуженно получим отсрочку?»
Уголок рта дернулся в легкой полуулыбке.
«Или всех нас отправят на плаху? Что скажут судьи?»
Глокта беглым взглядом окинул лица членов открытого совета.
«Триста двадцать человек».
Он представил листки, пришпиленные к стене в кабинете архилектора, и начал сопоставлять их с лицами.
«Тайны, ложь, преданность. Преданность чтится выше всего. Что они выберут?»
Глокта посмотрел на тех, чьей поддержки определенно добился.
«Насколько можно быть уверенным в наши ненадежные времена».
Ближе к дальней стене, в самой толпе Глокта заметил розовое лицо Ингелстада – тот нервно сглотнул и отвернулся.
«Смотри куда хочешь, главное – голосуй, как нам надо».
Через несколько рядов сидел Веттерлант, этот обрюзгший тип едва заметно кивнул ему.
«Выходит, наше последнее предложение приняли. Еще четыре голоса в пользу архилектора? Хватит, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону и сохранить… работу? жизнь?»
Беззубая улыбка Глокты сделалась шире.
«Скоро увидим…»
В центре переднего ряда, среди глав лучших и старейших семей Срединных земель, скрестив руки, сидел лорд Брок. На лице у него было написано нетерпение.
«Лидер забега, готовый взять с места в карьер».
Недалеко от него устроился лорд Ишер, старый и статный.
«Второй фаворит, как ни крути».
Рядом заняли места Барезин и Хайген; близость друг друга их явно тяготила: они то и дело неприязненно переглядывались.
«Кто знает? Рывок у самого финиша и – трон их».
С левого края во главе делегаций из Инглии и Старикланда сидел лорд-губернатор Скальд.
«Новые люди, провинциалы. Однако выборы есть выборы, нечего нос воротить».
С правого края расположились двенадцать старейшин, управляющих Вестпортом; цвет кожи и покрой одежды делал их чужими на этом собрании.
«Впрочем, эти самые чужие – целая дюжина голосов, непонятно, кому они достанутся».
Дагоску сегодня никто не представляет.
«Увы, их не осталось. Лорд-губернатор Вюрмс был освобожден от занимаемого им поста. Его сын лишился головы и потому приехать не смог. Что до города – он захвачен гурками. Вынужденный ущерб, ничего не поделаешь. Обойдемся без Дагоски. Доска
