Как поймать монстра. Круг второй - Арина Цимеринг
Офис вокруг замер во времени. Стихли разговоры, прекратились телефонные трели, не раздавались шаги. Только голос Винсента за ее спиной вздохнул утомленно:
– Или что, Джемс? Тебе нравится все это выслушивать?
– Вот и не разговаривай со мной, – ответила Джемма. Ей хотелось по-детски заткнуть уши. – Черт, почему все эти призраки Рождества все время хотят со мной потрещать?
– О, вы только послушайте ее, – рассмеялся голос Винсента. – Королева-Я-Не-Хочу-Об-Этом-Разговаривать.
Она давно не слышала, как он смеялся. Нет, не так. Конечно слышала: Винсента трудно было не заметить в коридорах Управления, а посмеяться он любил. Они ведь даже здоровались. Могли поболтать, пока ждали лифт. Но с ней – с ней у него смех выходил так себе. Все больше разговоры о делах. Вот они удавались на славу.
Ну, ничего удивительного.
С человеком, бросившим тебя умирать на операционном столе, ни о чем другом больше и не поговоришь.
– Джемс, – Винсент, кажется, снова вздохнул. Его голос не становился ни ближе, ни дальше, словно он так и стоял где-то за ее плечом. – Ты ведь обещала себе об этом не думать.
– Ну, я хреново сдерживаю обещания, – легкомысленно ответила она, чувствуя, как внутри все дрожит. – Ты разве не в курсе?
– Я в курсе, – мягко ответил он. Помолчав, уточнил: – Мне точно сейчас нужно убеждать тебя, чтобы ты прекратила это самобичевание? Не то чтобы я против, но, знаешь, всякие дела… Ирландия… Купер… Аномальная зона, в которую ты от меня сбежала… Ну, все эти мелочи жизни. – Он невинно добавил: – Не настаиваю. Просто говорю.
У Джеммы вырвался истерический смешок. Вот еще одна причина, почему она в итоге вляпалась в это: не смогла противостоять этому идиотскому обаянию. Винсент мог очаровать кого угодно, когда хотел: Айка, когда тот в отвратительном настроении, свою невыносимую престарелую соседку по этажу, дьявольских гончих и привратника ада, если понадобилось бы. Как Джемма могла устоять? У нее не было и шанса.
Ни. Единого. Шанса. С самого начала.
Только какое это имеет значение здесь и сейчас?
Она закрыла глаза и только тогда нашла в себе силы заговорить:
– Ты можешь ни в чем меня не убеждать. Потому что ты – это я, а не Винс. Винса здесь нет.
Возвращение к этой мысли отозвалось горьким облегчением. Правильно. Его тут нет и не должно быть. То, что его тут нет, – Ирландия, Купер, аномальная зона – лучшее, что могло с ним случиться.
Голос Винсента покорно согласился:
– Хорошо, Билли Миллиган, как хочешь. И я ведь уже сказал: ты легко можешь это прекратить. Джемма, – наконец он заговорил серьезно. – Тебе нельзя тут оставаться. Здесь ты не в безопасности.
Он всегда произносил «Джемма» только серьезным тоном – или таким, от которого ее сердце становилось хрупким, как стекло. Все остальное время она была игривым «Джемс», легкомысленным и смешливым. После Сакраменто она никогда больше не была «Джемс» – только «Джеммой».
После каждого побега она всегда возвращалась к «Джемме». С этим можно было смириться. Со стеклянным месивом в грудной клетке тоже.
– Он не должен был тебя сюда приводить, – продолжал Винсент, – поэтому тебе нужно найди выход. И тебе больше не придется все это вспоминать. Проживать заново – не придется.
Это звучало замечательно. Лучшая, черт возьми, сделка века. Джемма была готова доплатить. Только вот…
– «Найти выход» – это найти дверь. Ты это имеешь в виду.
Дверь. Дверь, дверь, дверь. Джемма видела десятки дверей в веренице этих бесконечных снов – но все вокруг талдычили только об одной.
– Купер говорил, что в дверь…
– Купер! Купер все это начал – и теперь ты здесь застряла. Думаешь, это совпадение? Вспомни! Ты ведь уже без амулета – и все равно оказалась здесь!
Точно. Она ведь отдала амулет Кэлу. В этот раз она засыпала без него.
Джемма положила ладонь на шею, остро чувствуя отсутствие знакомой тяжести. Но тогда…
– Как я здесь оказалась? – спросила Джемма, почему-то испугавшись открывать глаза. – Почему я снова тут?
– Ты уже не в его снах. Без амулета – больше нет. Но теперь это неважно. Купер дал тебе эту чертову штуку, закрепил связь – и теперь Он достанет тебя даже здесь, в твоих собственных.
– Он? – ухватилась Джемма. – Кто «он», Винс? Повелитель Холмов? Кто?
– Найди дверь, – как будто не услышал ее Винсент. – Найди дверь, пока еще можешь выбраться. Пока Он не завел тебя слишком глубоко вни…
Его голос оборвался не резко – не так, как будто бы он пропал. Он словно отвлекся на что-то, чего она не видела.
– Вниз? – переспросила она, но вокруг стояла мертвая тишина. – Дьявол, кто и куда меня ведет, Перейра?!
Когда она открыла глаза, за окном офиса стояла ночь. В здании было темно. Даже ночное освещение не горело: весь этаж был погружен в темноту, какой Джемма никогда здесь не видела. За дверьми в фойе было ничего не разглядеть – и когда Джемма обернулась, ни Винсента, ни Евы уже не было.
Никого не было.
Она медленно двинулась вдоль пустых столов, не понимая, чего опять хочет от нее этот богом проклятый сон. Вокруг стояла давящая тишина, какой никогда не могло здесь быть. Нет, только не в офисе. Не в Сан-Франциско. Эта тишина – тишина леса, где нет зверей; тишина чащи, в которой никто не обитает; тишина места, где нет ни единой живой души.
Эта тишина – тишина Глеады.
Джемма совсем не удивилась, когда, бросив взгляд за окно, обнаружила там сплошной туман, налипший на окна. Он сизо клубился вокруг этажа, словно пытаясь проникнуть внутрь. Словно жадно искал трещину, через которую мог бы заползти сюда. К Джемме.
А затем раздался знакомый звук.
– Да твою же мать, – вот и все, что сказала Джемма, поворачиваясь в сторону лестницы.
Он шел откуда-то с мезонина. Из галереи множества дверей.
Звук повторился.
Тук. Тук. Тук.
Снова.
Тук. Тук. Тук.
И снова.
Тук. Тук.
И снова.
Тук.
А потом раздался крик.
Джемма проснулась легко и резко – в один момент она все еще стояла посреди этажа, а в следующий – смотрела на вскочившего Доу, заспанное лицо Нормана, стоящего на ногах Кэла.
– Кто-то… – начал было Доу, но Кэл только кивнул:
– Да. На улице.
Так Джемма поняла, что крик, вырвавший ее из сна, звучал в реальности. Она выглянула в окно: темноту прорезал свет горящих окон, виднелись распахнутые двери. Ночь была полна тревожно мечущихся силуэтов.
Они успели выйти только в темную столовую: раздался топот по ступеням крыльца, и в следующий момент дверь распахнулась, впуская ледяные клубы воздуха и испуганного Брадана в сбившейся шапке.
– Бабушка! – громко закричал он, а потом его голос споткнулся о столпившихся в кухне людей. Впрочем, он тут же продолжил: – Беда!
– Что? – Кэл схватил его за плечо. – Что случилось?
Брадан
