Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
Должно быть, что-то действительно произошло, и наверняка плохое, потому что ничто другое не привело бы Бульриха к ней посреди ночи, какими бы близкими ни были их отношения. Он еще даже не ложился спать, потому что на нем была та же одежда, что и вечером. Гортензия не могла не заметить, что сосед тревожно оглядывался, словно его по пятам преследовала опасность.
– Впустишь меня? – спросил он, задыхаясь и торопясь так, что подозрения Гортензии подтвердились.
– Да, конечно, – крикнула она, – подожди! Подожди минутку!
Вскоре она открыла дверь, кутаясь в разноцветный халат, с зажженной свечой в руках. Бульрих проскочил мимо нее внутрь, и Гортензия, исполненная опасений, всмотрелась в темноту сада, особо задержавшись взглядом на беседке. Ничего не увидев, она закрыла дверь и последовала за соседом в гостиную. Бульрих остановился; только подойдя ближе, Гортензия поняла, как он разволновался.
– Святые трюфели, Бульрих! – в ужасе простонала она. – Объясни же, будь любезен, что происходит.
– Она была в моем саду, – встревоженно ответил тот. – Я уверен. Сегодня ночью произойдет нечто ужасное! Я едва спасся, но потом ее крики раздались с другой стороны, с Бузинной улицы. Я не хотел стучать в твою дверь, боялся, что она услышит.
– Кто кричал? – спросила Гортензия, не понимая, что происходит. – Кто был в твоем саду?
– Ведьма-сова, Серая Смерть! – воскликнул Бульрих и невольно пригнулся.
Гортензия не могла поверить своим ушам. Что, если его преследует не жуткий кошмар, а старые воспоминания?
– Сначала она позвала меня из Колокольчикового леса, откуда прилетела. Она даже стучала в мое окно, – сказал он, и его голос понизился до шепота. – Клянусь громовым грибом, она пришла за мной.
Порывшись в карманах жилета, Бульрих нашел носовой платок и вытер им пот с лица. Как только он закончил, Гортензия положила руку ему на лоб.
– Может быть, у тебя жар? – обеспокоенно спросила она, не обращая внимания на то, что старый сосед вел себя как зеленый юнец. Только убедившись, что лоб у него странно прохладный, она опустила руку. – Наверное, тебе приснился плохой сон, – попыталась Гортензия найти другое разумное объяснение. Она огляделась в поисках подноса с ликерами и фруктовыми настойками, который нашелся на маленьком столике между двумя креслами. Требовалось что-то покрепче, поскольку пунш со специями явно не подействовал.
– Ты должна мне поверить, – с непривычной решительностью потребовал Бульрих. – Я задремал, но, когда услышал стук в окно, мгновенно пришел в себя, как будто упал в холодную воду. Мухоморы и сморчки, представляю, как трудно мне поверить, старому дураку. Знаю, большинство считает, что я не совсем в своем уме. – Он постучал указательным пальцем по голове. – Так было и раньше, а после того, как я ушел в Сумрачный лес, все остальные с ними согласились, – с горечью заключил он, и в голосе его прозвучала искренняя обида. – И все же я хочу попросить тебя кое о чем.
Гортензия давно была наслышана о том, что говорили о старом картографе, особенно в кругу ее знакомых дам. Поэтому она промолчала и вопросительно посмотрела на него.
– Пойдем к старику Пфифферу и посмотрим, как там Бедда.
– Прямо сейчас? – спросила Гортензия, не в силах поверить. – Зачем нам это делать и какой в этом толк? Мы только разбудим бедняжку, да еще Одилия и Карлмана в при- дачу.
– Там никто не спит, – с мрачной уверенностью возразил Бульрих. – Моя невестка в большой опасности. Ведьма не захочет сегодня возвращаться в Страну теней в одиночку.
– Бедда и в самом деле тяжело больна, – мягко подтвердила Гортензия, все еще не желая воспринимать всерьез историю с призраком в саду. Быть может, Бульрих так разволновался из-за Бедды, что не мог ясно мыслить. – Но это не значит, что твои кошмары могут причинить ей вред. Святые пустотелые трюфели, я уверена, что все это неправда: ни про призрака из бузинного дерева, ни про то, что Бедде сегодня хуже, чем обычно. Мне бы очень хотелось, чтобы поблизости оказался мельник. Уж он-то объяснил бы нам, ночным троллям, что это сказывается на тебе крепкий пунш Самтфус-Кремплингов. Наверное, мне стоит пересмотреть рецепт…
– Пожалуйста, пойдем со мной, – настаивал Бульрих, хотя голос его звучал чуть спокойнее. – Я не хочу идти один, только не сейчас, после того, что я пережил. Но я должен посмотреть на нее. Мысли путаются, в мозгу паутина, я не знаю, что и думать. К тому же я просто не могу идти в одиночку через деревенскую площадь и мимо бедной липы, особенно ночью. Честно говоря, мне страшно, и я был бы очень благодарен, если бы ты меня проводила.
Гортензия была тронута искренностью его речи. В конце концов, решила она, уснуть все равно уже не удастся, так почему бы не оказать соседу услугу? На улице, конечно, сыро и ветрено, но короткая прогулка скажется благоприятным образом, ведь после нее еще больше ценишь тепло мягкой постели. Гортензия ожидала, что ночью в доме старика Пфиффера будет темно и тихо. Тогда Бульрих, вероятно, сразу вернется к себе, никого не разбудив.
– Хорошо, если это так много для тебя значит, пойдем, – согласилась она. – Только подожди, я оденусь, а ты пока подкрепись чем-нибудь. – Гортензия указала на маленький столик с подносом. – Так ты не замерзнешь на ночной прогулке, – добавила она, ободряюще подмигнув соседу. Оставив его наедине с напитками, Гортензия вернулась в спальню.
Маленький домик Одилия притулился под остроконечной крышей, которая скрипела от каждого порыва ветра. Иногда ветер бросался на стены то с одной, то с другой стороны, как на беззащитный корабль в открытом море, яростно стучал по закрытым ставням и с глухим воем лез в дымоход; казалось, он хочет попасть внутрь. Совиные крики давно стихли… Быть может, птица скрылась в каком-нибудь углу или вернулась в безопасное дупло в лесу; пожалуй, такая буря слишком сильно взъерошила ее перья.
Рыжий Райцкер спрыгнул с теплого кресла. По шерсти пробежала дрожь; от усов до кончика хвоста каждая ворсинка говорила об опасности. Даже любимое место перед камином сегодня не казалось тихой гаванью. Кот чувствовал, как что-то просачивается сквозь толстые стены, дубовые ставни и дверь с двойным замком.
Где же хозяин? Поскольку он не появлялся, Райцкер задумался, быть может, стоит предупредить другого, самого умного из всех двуногих созданий? Как же он раньше об этом не догадался?
Что-то древнее и враждебное было уже совсем рядом, начиная расползаться по дому.
Гортензия вернулась в гостиную, переодевшись в теплое платье, поверх которого набросила старую куртку. Бульрих
