Город с львиным сердцем - Екатерина Звонцова

– Немыслимо… – пробормотал он сквозь зубы и опустил взгляд. – Ох, ладно… Устали? Скоро начнёт смеркаться, хорошо бы найти место для стоянки.

– Тут не из чего выбирать, – уныло заметила Рика. – А раньше тут был Башенный город Кайо… и вода. Много воды.

– А скоро будут холмы и мои стены, – так же тихо отозвался мальчик. – Я… чувствую. Мы очень близко.

Никто ему не ответил; и Харэз, и Рика отвели глаза. Но он и сам не хотел продолжать разговор. И даже не стал задавать Харэзу вопрос, который вдруг показался невероятно важным. Он решил, что лучше спросит об этом у самой звезды.

Сегодня Невидимое светило необыкновенно быстро перекрасило небо из светло-голубого в красный, потом – в бархатисто-синий и наконец освободило дорогу звёздам. К тому времени Белая женщина пришла в себя, и караван с одним верблюдом остановился для сна. Ветер стал прохладным, песок остыл, и оранжевый огонёк, сотворённый прямо из воздуха, уютно запылал над ним.

Город и Смерть вновь рубились, оглашая пустоту кличами. Мальчик уже почти не падал, не впервые я заметил, как быстро он учится сложным вещам. Смерть был доволен, но будет ли он доволен чуть позже?.. Наблюдая за двумя мечущимися фигурами, я силился не думать об этом. Но думаю теперь.

…А тогда они дрались, а в стороне две «девчонки» – мне нравится это слово – говорили о том, о чём нередко говорят девчонки, особенно скучающие.

– Ты кого-нибудь там любила, Кара? На небе?

Легенда сидела, поджав к груди колени и сплетя на них пальцы. Поза не казалась сейчас закрытой, скорее полной умиротворения. Голубые глаза снова ловили всполохи костра. Как и тот, чьей историей она была, Рика становилась сильнее среди песков. Этого невозможно было не увидеть, а звезда видела и другое.

– Я слишком давно не была там. Да и, честно говоря, наши мужчины в большинстве своём глупы и надуты или холодны и угрюмы. Как… – глаза скользнули по Харэзу, – он.

Белая женщина рассчитывала кое-что услышать, а может, и поспорить, но Рика промолчала, только отчуждённая улыбка мелькнула на её губах. И тогда Белая женщина продолжила:

– Скажу тебе честно, легенда. Всех нас – тех, у кого почти не бьётся сердце, – тянет к тёплым существам. Пары звёзд… они очень редки. На небе мы обжигающе горячие, у нас нет смысла быть вместе: никому никого не нужно греть. И ещё у звёзд нет семей.

Рика удивилась:

– Но ты говорила что-то о матери, помнишь?

Белая женщина грустно рассмеялась:

– Мои мать и отец – две звезды, которые столкнулись и из пыли и газа которых я сгустилась; столкнулись они случайно, и иначе у нас почти не бывает, подумаешь, ерунда. Мои братья и сёстры – те, кто сгустился со мной вместе. Мама… очень заботливая звезда. Она должна была просто улететь, но осталась, не дала некоторым из нас сразу упасть, а ведь это часто бывает с детёнышами. Такие звёзды поднебесные знахари убивают и толкут их кости в волшебную пыль. Мама… она правда растила нас, сколько могла, потому что много видела, как заботятся о малышах здесь. У вас. Но это тоже было не то.

– А отец?

– Отец появлялся пару раз, рассказывая нам истории. Мало ли с кем он ещё сталкивался, он почти не остаётся на месте. Он Большая звезда. Очень. Думаю… – тут она закусила губу, – он уже постарел, взорвался и оставил своё последнее потомство.

– Последнее? – заинтересовалась Рика.

– Мы все оставляем его, когда умираем. Мы ведь рождаемся со взрывом, с ним же умираем. Посмертные дети считаются у нас самыми важными. Посмертные звёздочки вырастают очень сильными, среди них много золотых. – Кара вздохнула. – Только ты уже не видишь, как они вырастают. Это как бы тоже не твои дети. И они точно не по любви.

Рика опустила глаза – взгляд внимательнее вперился в пламя.

– И всё-таки ты кого-то любила. Я это чувствую.

Белая женщина вытянула ноги и набросила на них плащ, потом медленно, с трудом кивнула. Она, кажется, рада была не смотреть легенде в лицо.

– Человека. Прекрасного человека с настоящим сердцем. Он даже не знал, что я существую, его давно нет, и если я и хочу вернуться в небо прямо сейчас, то только потому, что так мне проще было бы разыскать его душу…

Рика слабо улыбнулась и провела пальцами над костром.

– Ты найдёшь. Обязательно, – глухо, но уверенно произнесла она.

Они помолчали, а потом звезда осторожно спросила:

– А ты?

Рика прилегла на песок, прищурилась. Пламя заиграло на её впалых щеках, резче обозначило шрамы. Говорила она отстранённо:

– У нас не бывает детей и любви, только если с иными сущностями. Есть очень мало легенд, которые…

– А ты знаешь такие? – Белая Женщина поняла без слов, и в глазах её сверкнуло любопытство. – Как такое вообще может быть?

Рика засмеялась:

– Да просто. Это легенды, которые идут бок о бок. О человеке, который был бы неразрывен с другим. После смерти они сами не разлучаются, и не разлучаются их легенды.

– А где они… живут? – выдохнула Белая Женщина.

– Люди – среди диких садов и витражей, в городе Изувеченного Бога. Это очень далеко отсюда, выше всех звёзд.

– Изувеченного? – тревожно переспросила Белая женщина, но лицо Рики не дрогнуло.

– Был один… человек. Может, чародей, может, что-то выше. Он правил множеством миров и в несколько из них приходил проповедовать добро и свет. Увы, обычно смертные прогоняли его, а иногда и убивали: кто-то боялся его чудес, кто-то просто не хотел, чтобы им мешали зверствовать. Видя, что раны его заживают всё хуже, Бог решил дать людям свободу. Приходить он перестал, но в своих краях создал уютное место, где возлюбленные, друзья, семьи, герои, странники, верившие в то же, во что он, и потерявшие друг друга в большой беде, могли бы воссоединяться. Отдыхать. И потом уже идти куда-то ещё.

– Красиво… – мечтательно произнесла Белая женщина. – Не оттуда ли некоторые наши пришельцы? Они, правда, чужих садов вроде не помнят, ничего не помнят…

– Может быть. – Рика улыбнулась, но тут же погрустнела. – А вот легенды… легенды хранят миры, из которых такие люди ушли. Их нельзя увидеть, – пальцы Рики сжались на ровно сияющем красном кулоне, – но они поддерживают жизнь во всех других, менее счастливых существах. Дают надежду…

«…таким, как я». Она хотела сказать это. Но не сказала. Кара вздохнула.

– Рика, ты говорила ещё «иные сущности». Ну, что с ними вам тоже можно сходиться. А ты…

Легенда дёрнулась, и задумчивое выражение в её глазах опять сменилось колючим. Она быстро прервала:

– Я не думала об этом.

– А сейчас?

Она поджала губы.

– Сейчас я хочу, чтобы Ширкуху было спокойно. И тогда будет спокойно мне.

– Рика, я не о том…

Но легенда, не скрывая облегчения, прижала к губам палец: Смерть и мальчик-город приближались. Белая женщина замолчала и вся съёжилась, как недовольная кошка. И у огня они сели уже вчетвером.

В этот вечер мальчик снова вынул из кармана медальон и гладил пальцами чеканную крышку, поглядывая на Кару. Хотел подарить его, но опять не решился и спрятал под рубашку. Замок остался наглухо закрыт. Какая ирония… И какая удача.

Под утро мальчик открыл глаза от разливающейся по всему телу боли. Поначалу он решил, что это из-за поединка с Харэзом, но всё же прижал к груди руку. Вслушался. Лавина знакомых звуков обрушилась на него, и он застонал, но тут же зажал рот рукой.

В стенах погребённого города уже некуда было прятаться; люди начинали задыхаться, забыв даже о том, что мертвы. Мальчик ощущал, как они мечутся, как поднимают головы к незримому небу и как хрипят: горло забивается песком. Он улавливал слабый безнадёжный зов и шевелил высохшими губами в тщетной попытке ответить. Его то знобило, то бросало в жар, и он не мог пошевелиться – беспомощно лежал на спине, ощущая, как слёзы бегут по лицу. Каждая невыносимо жгла, в каждой скреблись кроваво-красные песчинки.

Едва в небе забрезжил свет, как наваждение разом схлынуло. Телу