Город с львиным сердцем - Екатерина Звонцова
В такой позе она спустя минуту задремала снова. А вскоре проснулась девочка-легенда.
Она села, встряхнулась, чтобы выпутать из волос песок, и сквозь костёр посмотрела на человека возле верблюда. Пламя щёлкнуло и изогнулось. Оно наблюдало, как и я. Рика колебалась – это чувствовалось по тому, как напряглись её упёртые в песок жилистые руки. Наконец она встала и бесшумно пошла мимо огня.
Смерть сдался сну: опустил голову на лежащую поверх верблюжьей шерсти руку, а погасшую трубку всё так же сжимал в другой. Рика присела рядом, и трубка выпала на песок.
Кажется, легенде просто хотелось посмотреть на него ближе: когда он не обжигает взглядом и не улыбается так, будто ничего никогда уже не удивит его. Она рассматривала черты Смерти, замерев диким зверем. Её голубые глаза ловили огненные всполохи, а свет красной подвески на шее дрожал и играл в чёрно-золотой одежде. Легенда протянула руку. Пальцы легли на заросшую щетиной щёку. Провели вверх, едва коснувшись края чёрной повязки, и замерли. В ту же секунду Смерть проснулся.
– Не знал, что ты так любопытна.
Она хотела отдёрнуть пальцы, но их удержали, хотела отвести глаза, но левая кисть Харэза коснулась её подбородка.
– Я не любопытна. Но я хочу знать, точно ли мы можем тебе доверять.
А что ещё она могла соврать, пойманная вот так? На щеках её опять проступил румянец.
– И каким же способом ты хотела проверить это? – с интересом спросил Харэз. – Узнать, есть ли у меня второй глаз? Его нет. Там только пара шрамов. Я потерял его ещё смертным. В последние дни моей планеты, когда туда пришли такие, как я сейчас, а мы приняли их… простите, боги, мы ведь приняли это за войну, за вторжение! Мы ведь любили подобные сюжеты, например в книгах. И слово «пришельцы» у нас имело другое значение.
Она нахмурилась и кивнула. Чёрный опустил её руку, но оставил в своей. Нет, он не злился, что его потревожили, скорее с трудом сдерживал смех, горький и грустный.
– И… что? – запнувшись, спросила она, чувствуя: потревожила что-то очень давнее.
Он не сводил с неё взгляда. Я чувствовал этот тёмный смех у него внутри.
– И мы сражались, Рика. Потому что никакие добрые звёзды вроде грязнули и золотых прийти к нам на помощь не успели или, может, не захотели, чародеев у нас не имелось, а только большие пушки. Чёрные удивились, ведь с ними редко сражаются жертвы. И нам с моим премьером, так называли правителя моей страны, даже удалось отправить несколько звездолётов с мирными людьми прочь – у нас были звездолёты, мы наизобретали намного больше полезного, чем изобретено здесь. – Харэз неопределённо обвёл взглядом пустыню. – Мой друг, мой лидер мог улететь и сам, но остался с теми, кому места в звездолётах не хватило, и я остался с ним. Нас испепелили, мы переродились звёздами, сразу золотыми… но он этого не желал и очень быстро убил себя. Он всегда помнил своих людей – и тех, что погибли, и тех, что на этих звездолётах потерялись в космосе. Других он спасать не хотел.
Мне стало страшно, признаюсь, я примерил всё это на себя. У меня нет даже пушек, нет чародеев, нет звездолётов… Теперь у меня нет ни-че-го… А как страшно было Рике. Она глубоко вздохнула, но выдавить смогла только:
– Значит, тоже тоскуешь по лучшим временам. Повод доверять. Спасибо, что рассказал.
– В этом нет секрета, трагедии, ничего, – тихо уверил он и сумел улыбнуться. – Таких историй тысячи. Просто об этом сложно говорить. Но тебе – почему-то легче.
Легенда от этого совсем смутилась. Ведь на самом деле, как и мальчик, она была не уверена во многих вещах насчёт самой себя. Ему не хватало силы и смелости, а ей…
– Прости, что сунулась вот так, – пробормотала она. – Я… – Но слов не нашлось. Она ведь сама не знала, как называется это чувство или качество, позволяющее прямо говорить: «Я хочу подойти к тебе немного ближе».
Они сидели совсем рядом, и разгорался красный огонь кулона, и усиливался ветер под тёмным небом. Рика зябко повела плечами. Чёрный шепнул:
– Тебе холодно? Жаль, я не могу тебя согреть. Жаль, никто не может.
И я знал, что ему жаль; может, впервые – действительно жаль. Рика вздрогнула и ещё раз посмотрела ему в лицо. Её мысли были вокруг одного, и это одно всё-таки вырвалось:
– Но ты дал мне обещание. Ты забыл о нём или не хочешь помнить?
Её голос окреп, ведь это было сражение. Или почти сражение, так ей казалось. Не как её прежние, не как его прежние… но бой приняли. Жёсткие пальцы Смерти, скользнув по её подбородку вверх, задели рану – ту, что шла от края рта. Провели по ней и остановились.
– Больно?
Она поняла ответ и всё, что за ним скрывалось. Ресницы дрогнули с испугом и торжеством сразу. Медленно, подрагивающим голосом Рика ответила:
– Они зажили достаточно. И я…
Вторая бледная рука легла на его грудь и замерла там, не решаясь двинуться. Может, легенда хотела поймать хоть один удар сердца Смерти, прежде чем… но она не успела. Харэз наклонился и прикоснулся к её губам. Ладонь поддержала за плечи, пальцы крепко сжались. И легенда запрокинула голову, прижимаясь ещё теснее, позволяя целовать ещё и ещё. Она тянулась к нему, и вторая его рука раз за разом осторожно касалась изуродованной чужой ложью кожи. А потом легенда шепнула:
– Когда вас придут легионы, я хочу, чтобы меня убил ты.
В ту минуту мне стало ещё страшнее. И – тысяча парадоксов! – в ту же минуту я особенно ненавидел себя за то, что собираюсь сделать. И во все следующие, когда они, эти двое, не выпускали друг друга, и в ту, когда наконец легли, вытянувшись, вплотную.
Но наступил рассвет. И моё решение снова кажется мне верным.
12. Кратер
Целый день они углублялись в пустыню, всё дальше отходя от последних обитаемых земель. Мальчик мог только гадать, что там происходит, но кое-что подсказывало – и подсказывало слишком явно.
Хищные птицы. Огромные грифы, стервятники, песчаные соколы постоянно пролетали в одном направлении – к Озёрному графству. То поодиночке, то целыми стаями они проносились над головой. Скорее всего, их влёк запах крови. Харэз тоже провожал их взглядом, но смуглое лицо оставалось спокойным. Мысли его явно занимало другое, настолько, что он едва уловимо вздрогнул, когда уже ближе к вечеру Кара, сидевшая с ним на верблюде, требовательно спросила:
– Слушай, а сколько ты вообще планируешь за нами тащиться?
Харэз рассеянно посмотрел на очередную тёмную птицу в небе, потом – на шагающую чуть поодаль Рику и на плетущегося подле верблюда мальчика. Поразмыслив, он криво усмехнулся и уточнил:
– Ты хотела сказать «тащить вас», маленькая белая звезда?
Кара фыркнула. А ведь в его словах было зерно правды.
– Я вообще не понимаю, зачем тебе это надо. Мы не друзья. Ты решил, что тебе тоже нужен Материк? Поболтать о непростой жизни высших существ?
Мальчик почувствовал, как Харэз напрягся, и одновременно увидел, как Рика обернулась. Казалось даже, она готова сказать что-то нервное, вроде грубого «заткнись», чего за ней по отношению к Каре не водилось. Но она промолчала и опять уставилась вперёд, а над головой раздалось ровное:
– Нет, он мне не нужен.
– А кто тогда? – не унималась Кара.
Харэз поджал губы, но тут же они снова растянулись в сладкой ядовитой улыбке:
– Все ваши головы. Собираю коллекцию. Засушу и подвешу на седло.
Кара дёрнулась, едва не повалившись носом в песок, и он бесцеремонно поддержал её за шкирку, как щенка.
– Шучу, грязнуля. Просто… люблю путешествовать. Это иногда приводит к удивительным открытиям и находкам.
Рика опять внимательно глянула на него; мальчик тоже. Он устал, грезил о привале и не особенно
