Корона льда и лепестков - Шеннон Майер
Пока не уперлась в мерцающую стену. Такую знакомую, хоть я и никогда не видела ее прежде. Это был барьер, что окружал разум Лана.
– Лан, – шепнула я, прижавшись к поверхности.
В ответ донесся мучительный вой.
К глазам мгновенно подступили слезы. Я осторожно просунула руки сквозь стену, потянулась вслепую. Что-то нащупала. Нога? Я закряхтела, пытаясь удержать равновесие и не ухнуть носом вперед. Тогда я бы провалилась в сознание Лана, а гнетущее ощущение внутри подсказывало, что это неестественно и запретно.
Ага, лодыжка.
Я со всех сил за нее потянула.
На стороне страны грез показались совершенно безвольные ноги Лана. Задыхаясь от страха, я выдернула его полностью и больно шлепнулась на задницу.
Пожалуйста, пусть он только будет жив.
Прежде чем я успела подняться, кто-то протянул мне руку, и я уставилась на Фаолана, теперь стоявшего передо мной.
– Как? – ахнула я. – Ты кричал, а потом лежал совсем неподвижно.
Лан дернул плечом.
– Наверное, место тут такое. Боль сюда не прошла.
Я взяла протянутую ладонь и бросилась к нему на шею.
– Фаолан!
Меня обняли сильные руки, и я зарыдала, уткнувшись ему в грудь.
– Ты идиот! Зачем бросился за арфой очертя голову?!
Лан подцепил выбившуюся прядь моих волос, поднес к носу, вдохнул запах.
– Я должен был. Что-то внутри меня нуждалось в арфе. Я сначала не понимал, но стоило взять инструмент, как все встало на свои места. Арфа меня звала, Алли. Не представляю почему, но она днем и ночью мне шепчет.
– Тебе предначертано на ней играть, – проговорила я.
Фаолан резко втянул воздух.
– Что?
– Я почти уверена. Способность владеть арфой никак не зависит от того, Благой ты или Неблагой. Дед ничего не говорил?
– Я его вижу, но он читает исцеляющее заклинание и не может прерваться. Думаю, это единственная причина, по которой я протянул так долго.
Слова Лана породили во мне страх… и ярость. Несмотря все его страдания, я была так на него зла. Он ломанулся вслепую и подверг риску всех фейри. Пришлось разворачивать армию раньше и с меньшим количеством сонного дурмана. Но, если уж совсем честно, я волновалась только о том, что Лан подверг себя риску.
– С тех пор как тебя похитили, жизнь – сплошная черная пустота.
Не в моей привычке так откровенничать, но слова и правда описали ту зияющую дыру, которая образовалась во мне, когда Рубезаль забрал Фаолана.
– Алли, – прошептал он мне в шею, – прости меня. Пока проклятие меня не поглотило, прошу, скажи, что будешь помнить меня без гнева в сердце.
Я его оттолкнула.
– Не могу обещать.
На лице Лана отразилось изумление.
– Дедушка поддерживает во мне жизнь через копье, но это не навсегда. Проклятие Рубезаля глубоко пустило корни в моем сердце. Ты его ничем не выкорчуешь. Хочешь, чтобы все вот так и закончилось?
– Как ты собирался покончить с нашими отношениями на Унимаке? – с вызовом спросила я, выдавая разочарование.
Я пришла сюда не ссориться, а обнять Фаолана покрепче, но уязвленные чувства требовали вывалить все наружу.
Лан сощурился.
– Это ты с ними покончила. Ты прекратила наши встречи по вечерам.
– Да все потому, что ты занимался тем, чем и всегда, черт тебя дери, – ты меня отталкивал!
Фаолан стиснул зубы.
Я шумно выдохнула, и гнев немного утих.
– Да-да. Поверил во всю фигню, которую родители вбили тебе в голову, что твоя магия делает тебя злом. Хуже того, ты позволил ей встать между нами. Так что да, я прекратила наши вечерние встречи. Даже признаю, что отчасти решила так из-за того, что я королева, а дворы ни за что не примут наш союз. Но настоящая причина в том, что я не переживу, если ты снова меня покинешь.
Лан шагнул вперед.
Я вскинула обе руки.
– Как я должна тебе доверять, когда ты сам себе не доверяешь? Ты уже решил сдаться.
– В этот раз ты не поможешь…
Я взорвалась, сжимая кулаки.
– Неужели ты считаешь, что я подалась в страну грез, не поискав ответа?!
Лан удивленно поморгал и хрипло спросил:
– Можно что-то сделать?
Подойдя ближе, я коснулась его щеки.
– Кое-что можно. Девон расщедрилась на намек… ну так, полнамека. Ты же знаешь, какая она.
– Знаю, – выдавил улыбку Лан, и вся оставшаяся во мне ярость испарилась.
Я взяла его за руку, и он переплел наши пальцы.
– В одном ты прав.
– Только в одном? – поддел Лан.
Я призадумалась.
– Да.
Фаолан подхватил меня под подбородок и почти невесомо, мягко поцеловал в губы.
– Что сказала Девон, Сиротка?
– Противостоять проклятию Рубезаля могут лишь два заклинания. Одно потребует моей смерти, но второе… – Я глянула в его темные глаза с радужными бликами. – Проклятие связано с твоей сущностью. Если ты изменишь ее, проклятие утратит силу. Корни исчезнут, и мы сможем его снять, не убив тебя.
На щеках Лана заиграли желваки.
– Девон объяснила, как изменить сущность? Она имела в виду мою магию?
– Нет, внук мой, – всколыхнул воздух глубокий голос.
Сердце припустило галопом, и я повернулась в сторону голоса – среди пузырей возник сам Луг.
Герой Благих фейри кивнул мне в знак приветствия. Я склонила голову в ответ.
– Спасибо, что сохранил ему жизнь.
– Огненное копье привязано к вашему миру, в отличие от моего облика здесь, в стране грез. Сквозь него я способен поддерживать свою магию бесконечно долго, хотя это требует полной концентрации.
Эвлю сказала то же самое, и Девон тоже. Конечно, фейри крови вдобавок отметила, что пользы тут мало, ведь вражеская армия нападет через каких-то пару дней.
– Твоя арфа такая же? – спросила я.
Луг взглянул на внука.
– Да. Арфу нужно вернуть нашему роду. Это крайне важно.
– В арфе сосредоточена половина силы Рубезаля.
– Да, – кивнул Луг. – И половина твоей.
Я нахмурилась.
– Моей?
– Через моего внука, да.
Мы с Ланом переглянулись. Фаолан заговорил первым:
– Я точно должен владеть арфой?
Луг кивнул.
– Должен.
Я растерла виски.
– Да ты последним гнилым огурцом не будешь владеть, если не поймешь, как изменить свою сущность.
К сожалению, в этой сфере Лан, как и я, вообще ничего не смыслил.
– Я годами пытался это сделать, – проговорил он. – Я Неблагой. И если это можно изменить, то я до сих пор не придумал как.
Луг подошел к внуку, опустил широкую ладонь ему на плечо.
– Твоя магия – лишь цвет твоей сущности, но не она сама. Ты Неблагой. Это никогда не изменить, да и не нужно пытаться. Но ты, я уверен, уже знаешь, что ты должен сделать, дабы победить проклятие.
Внук уставился на деда, потом хрипло сказал:
– Я не понимаю.
– Понимаешь.
В глазах
