Корона льда и лепестков - Шеннон Майер
– Слияние нашей магии…
Может, оно способно выжечь проклятие?
– Рубезаль знает о сложной магической связи между тобой и внуком Луга. Его проклятие защищено от подобных нюансов. Предположу, что от попытки оно лишь укрепится, а не ослабнет.
Я опустилась на корточки, дрожащими пальцами тронула лоб Лана. Если бы проклятие было заразным, я бы уже поддалась ему во время нашего путешествия по реке.
– Если есть проклятие, есть и чары, способные его снять. Не верю, что решения нет.
– Самые сильные проклятия, с которыми я сталкивалась, всегда требовали одно из двух. Тот, кто связан с проклятым фейри, должен пожертвовать жизнью – именно этого, полагаю, и добивается Рубезаль, ведь с Фаоланом связана ты.
В ушах гулко застучала кровь:
– А второе?
Выражение лица Девон стало жестким.
– Фаолан сам по себе не одолеет проклятие. Потому он должен измениться.
– Измениться? Как?
Фейри крови повела плечом.
– Каждый по-своему. Вспомни, что Жрица поведала тебе про внука Луга.
Разумеется, все ее комментарии были весьма туманны, но один тут же всплыл в памяти.
«Уймись, внук Луга. Ты тоже пойдешь, потому что ты тоже важен, дабы наш вид пошел по верному пути».
Потом Жрица добавила: «Он сыграет свою роль в гибели Рубезаля – при условии, что все пойдет как надо и вы двое опять не сглупите».
Так себе наводка, ясно лишь то, что Лан важен. Тем не менее, вспомни я ее слова раньше, могла бы успокоить генерала Стрика по поводу «отказа от приготовлений ради спасения одного фейри».
– Твою ж мать. – Я провела рукой по покрытым слизью волосам. Я и пахла, и выглядела как болотный мул, и чувствовала себя им же. – И больше ты не расскажешь?
– Хочешь верь, хочешь нет, Каллик Всех Фейри, ни я, ни Андерхилл этого не знаем. Жрице отведено здесь место не просто так. На ней лежит бремя, которое никто иной не вынесет. Она, и только она, ведает пути, которыми могут пойти наши миры.
И Жрица не хотела – или не могла – все выложить.
Разве что отпускать мутные комментарии.
– Но как фейри может физически измениться?
Девон поджала губы.
– Каждый из нас является вариацией того, что когда-то было нормальным фейри – порождением определенных переживаний или окружающей среды. Ты, например, уникальная по своей сути фейри, рожденная сочетанием противоположных и одинаково сильных родов. Фейри-мистик изначально появился, когда малыш пережил ужасную травму и развил способность мысленно защищаться. Мне же пришлось совершить путешествие внутрь себя, чтобы стать фейри крови. Быть может, Лану нельзя дать то, что ему нужно. Быть может, он должен сам найти ответ.
Лан – единственный, кто способен разрушить свои собственные оковы. Даже я не раз об этом думала.
Правда, мне это все равно нисколько не нравилось.
– И сейчас он как раз в прекрасном состоянии, – процедила я сквозь зубы.
– Существует великое множество миров, – проговорила Девон, не реагируя на мою язвительность. – Есть этот. И мир людей. И еще тысячи других. Ты и сама побывала в одном.
– Страна грез, – вскинула я голову.
Губы Девон дрогнули в намеке на улыбку.
– Вполне хорошее место для начала, но не забывай, что внук Луга – лишь часть того, что сейчас разворачивается. Если ты забудешь свой путь, королева всех фейри, то сама же приговоришь его к неизбежной смерти.
Я сжала кулаки. Куда ни глянь, всюду сраный тупик. Я не хотела ввязываться в эту идиотскую битву, пока Лан во мне нуждался. И все же, если я не…
– Арфа…
– Арфа, – эхом повторила Девон.
Я потянула шею, растирая руками лицо. Как же я устала. Но останавливаться сейчас, пока я по-прежнему не оставляю магический след, нельзя. Я все еще должна пробить брешь в магии Рубезаля, украсть источник части его силы.
– Мне нужно вернуться к армии.
Я бросила взгляд на изломанное тело фейри, который так много для меня значил. Фейри, ради защиты которого я готова умереть.
– Нужно перенести Лана в безопасность. Рубезаль найдет его по магическому следу.
– Едва ли, поскольку гигант окутал его собственной магией. У проклятия есть-таки слабое место. Магический след Фаолана слаб, его трудно уловить, хотя и возможно.
На ум приходило лишь одно место, чтобы спрятать Лана.
– Перенесешь меня на луг Жрицы?
Девон склонила голову, прислушиваясь к чему-то – или кому-то. Затем дважды кивнула.
Общалась с Андерхилл?
– Я могу перенести вас обоих, – наконец сказала фейри крови.
Хорошо. А то еще одна дерьмовая новость, и меня разорвет. Я быстро отодрала полосу ткани от нижнего края своей туники и накрепко примотала копье к груди Фаолана.
– Так-то лучше. Вперед.
Девон вытащила кинжал из набедренных ножен и полоснула им себе по плечу. Размазав густую черную субстанцию, текущую из раны, по пальцам обеих рук, положила одну ладонь на лоб Лана, вторую – на мой.
– Тебе это не навредит? – спросила я.
– Для фейри крови нет более безопасной магии, чем та, что использует саму нашу суть.
Какое-то чересчур длинное «нет».
Туман сгустился, плотный, удушающий. Словно корсет, который затянули так туго, что вот-вот треснут ребра, он сжимал меня до тех пор, пока перед глазами не начало темнеть.
Затем завязки разрезали, и корсет ослаб.
Туман рассеялся, открывая знакомую укрытую листвой башню посреди луга.
Девон извлекла из внутреннего кармана флакон и кусочек ткани. Я слегка вздрогнула, когда фейри крови сначала вытерла лоб мне, затем Лану.
Из ее носа потекла алая струйка. Девон бросила на меня пристальный взгляд, словно услышав незаданный вопрос, но не стала ничего объяснять.
Была ли это плата за ее магию? Девон всегда была бледной, но я присмотрелась и поняла, что она и правда выглядит не очень хорошо. Перенос двух фейри через Андерхилл, похоже, был не настолько простой штукой, как она дала понять.
Мы поспешили дотащить Лана до башни, из которой как раз вышла Цинт, а потом и Жрица. Я уже открыла рот, чтобы спросить, что здесь делает моя подруга, но поняла, что Жрица просто обзовет меня тупицей.
– Ох, Алли, – прошептала Цинт и подняла на меня полные слез глаза, бегло осмотрев парня в наших руках.
Я сглотнула ком.
– Он не в лучшей форме.
И я быстро рассказала подруге обо всем, что произошло, включая объяснение того, что сейчас делает копье.
Жрица стояла рядом и упрямо молчала.
Мы занесли Лана внутрь, где я оставила его на Цинт и Девон. Только после этого я повернулась к Жрице. Взяла ее руки в свои.
– Ты несешь великое бремя и великий дар, – проговорила я. – Не хочу сделать ношу тяжелее. Поэтому спрошу лишь
