Идеальный воин - Александр Васильевич Чернобровкин

— Потерпевший утверждает, и этому есть видеоподтверждение, что первым ударили вы, — сказал дознаватель.

— Правильнее сказать, я уклонился от его удара и попал первым, — возразил я.

— На видеозаписи видно, что он просто протянул руку в вашу сторону… — начал старший лейтенант Мещеряков.

— … чтобы в последний момент ткнуть в болевую точку и вырубить меня, — закончил я. — Сам так умею, поэтому принял ответные меры.

— При этом вы дважды ударили ногой гражданина Чогденова, лежавшего на земле и не оказывавшего сопротивления, — продолжил он.

Если у них есть видеозапись драки, а камер везде натыкано несчитано, то отказываться глупо, но и признавать еще глупее, поэтому я ответил:

— Не помню. Я был в состоянии аффекта, плохо контролировал свои действия, — и решил, что дальше один не справлюсь, нужен профессионал: — Я передумал. Давайте продолжим допрос в присутствии платного адвоката.

Я выбрал самого дорогого из тех, кто занимался подобными делами. Тем более, что и фамилия у него была адвокатская — Шоломон. Это был полноватый пожилой ашкенази с эпилированным лицом и, наверное, телом. По крайней мере, на тыльных сторонах пухлых ладоней и запястьях волос не было. Он сообщил по видеосвязи, что сейчас сильно занят, но приедет, чтобы поговорить со мной и принять окончательное решение.

Любому адвокату не нужны проигранные дела. Они портят не только карму, но и наносят ущерб деловой репутации и, как следствие, бьют по карману. Поскольку есть безнадежные дела, но за них хорошо платят, для адвоката важно, чтобы клиент остался доволен, даже если чудо не случится. Шоломон и приехал, чтобы убедиться, что я адекватен, понимаю неизбежность наказания и надеюсь с его помощью всего лишь добиться смягчения. Что я ему и сказал.

— Я возьмусь за ваше дело, — согласился он и поделился соображениями, заодно продемонстрировав, что по пути ознакомился с моим личным делом: — То, что вы контуженный и при этом успешно учитесь в университете — это очень хорошо. Если бы вы не били лежачего, было бы еще лучше, можно было бы избежать наказания или отделаться условным сроком.

— Проверьте этого типа. Наверняка он приставал и к другим девушкам, — подсказал я.

— Молодой человек, не учите меня моей профессии! — насмешливо произнес адвокат Шоломон и пообещал: — Сейчас договорюсь, чтобы вас перевели под домашний арест, потому что вам необходимо продолжать учебу.

Через два часа я был в своей квартире, за пределы которой мне разрешено выходить на двухчасовую прогулки не далее трехсот метров от дома один раз в день и для сдачи экзаменов. Во втором случае я обязан за сутки проинформировать полицию.

25

Суд проходил в старинном здании, построенном еще при советской власти, наверное. Я бывал в похожих в качестве свидетеля. Какой-никакой опыт есть, что для меня важно, потому что, попав в незнакомую ситуацию, напрягаюсь, порой чересчур. Внутри недавно сделали капитальный ремонт, немного пахло краской. В зале судебных заседаний новенькая мебель, включая электронную клетку для обвиняемого, которая была невидимой глазу человека, но действовала надежнее. Впрочем, я сидел со своим адвокатом рядом с ней наискось от судьи — пожилой женщины с натянутой, без морщин, кожей на лице. Казалось, если чихнет, разойдутся швы, и кожа сожмется в комок. По мнению адвоката, в моем случае женщина-судья лучше мужчины-судьи. Должна проникнуться романтикой и всё такое. Надеюсь, что он прав, потому что у меня противоположная точка зрения. Суд открытый. В зале никого нет, кроме родителей потерпевшего, которые сидят позади сына, чтобы поддержать морально, и делают вид, что не замечают меня. Ведется прямая трансляция, и каждый, кто хочет, может наблюдать. К моему удивлению, дело оказалось громким. В нынешней России почти перевелись парни, которые защищают своих девушек. Чаще происходит обратное. Предпочитают разбираться на удаленке, а в перебранке женский пол сильнее по определению.

Зуюк тоже стала звездой. Ведь из-за нее совершено преступление. Подозреваю, что это мечта многих современных девиц. Не скажу за всю Россию, а на Сахалине появилась куча ее копий. Чтобы не ошибиться, подарил Зуюк кольцо с бриллиантом. Оно стоит дороже пластической операции на лице, мало кто может позволить себе такое.

— Что бы ни случилось, я буду ждать тебя, — заверила она перед процессом.

Пожелание из разряда «Всё будет хорошо. Готовься!».

Как объяснил адвокат, мне светит восемь лет. Чтобы получить три, надо доказать, что врезал по яйцам в порядке самообороны, не собираясь калечить. Удары по ребрам уложатся в этот срок.

Суд — процедура долгая и нудная. Это в кино она увлекательная: защита и обвинение блещут интеллектом и прочая чушь. На самом деле меряются они занудством: кто кого перенудит, тот и победит. В этом плане мой адвокат Шоломон оказался докой. Он привлек столько девиц, которых преследовал в свое время потерпевший, что слушание могло затянуться на пару дней. После появления каждой следующей лицо государственного обвинителя, которому было под тридцать, становилось всё кислее. Зуюк была последней и самой многословной. По рекомендации моего адвоката она подробно пересказала, какие именно предложения ей делал пострадавший. Жаль, я не знал этого раньше, а то бы он остался без обоих яиц. Вырисовывалась картина, что Чогденов — сексуальный маньяк, терроризировавший весь остров Сахалин, и я, примерный студент, досрочно, за три года, собиравшийся окончить университет, чуть ли не спаситель бедных девушек.

Государственный обвинитель попробовал разыграть главную карту — что я ударил первый. На видео было видно, что потерпевший протягивает ко мне руку. По его словам, просто так, жестикулируя, не собираясь ни бить, ни даже хватать меня за одежду. Тут он перегнул, за что адвокат Шоломон раскатал основательно, дав всем понять, что потерпевший врет.

Я добавил во время допроса, что жест сопровождался словами «Да я тебе сейчас…!».

— Видели бы его морду в этот момент, тоже решили бы, что собирается ударить, — добавил я.

Все дружно посмотрели на гражданина Чогденова. Он пластику не делал, чтобы выглядеть грозным, и это теперь сыграло против него.

— Из того положения, в котором была его рука, сильно ударить невозможно, — настаивал государственный обвинитель.

— Это вам невозможно, — возразил я. — Посмотрите видео на эту тему. Там из такого положения наносят смертельные удары.

— Откуда вы знаете? Проводите много времени на таких площадках? — попробовал он схитрить.

Я увидел, как напрягся мой адвокат.

— Уверен, что вы прекрасно знаете, где