Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Разумеется, он знал, что Андрейену тоже доверять нельзя. Но дело не в доверии, думал Кел. Главное – понимать, в каких вопросах человек будет искренним, а в каких случаях он склонен лгать. И Кел не считал, что Андрейен солжет ему в разговоре о Проспере Беке.
Листья деревьев, росших в сквере в центре площади, блестели на солнце. Когда Кел подходил к дому, дверь открылась, и навстречу ему вышли Меррен и Джиан. Он заметил, что девушка плотно прикрыла за собой дверь. Итак, они не собираются впускать его в особняк, подумал Кел. Пока что.
– Он не желает меня видеть? – спросил Кел.
Меррен уселся на ступеньку. На нем была желтая куртка с каким-то подозрительным зеленым пятном на рукаве. Кел вспомнил Джеррода: «Передай от меня привет хорошенькому мальчишке-отравителю».
Меррен расслабленно щурился на солнце, но расслабляться было не в натуре Джиан. Она застыла на крыльце, прямая, как часовой, и, уставившись на Кела, бросила:
– Если ты пришел к Андрейену, его здесь нет.
– Я могу подождать, – ответил Кел.
– Весь день? – фыркнула Джиан. – Возможно, это для тебя новость, но Проспер Бек скрылся. Лабиринт не охраняется. Андрейену необходимо выработать план действий.
– Значит, это правда, – сказал Кел. – Бек действительно исчез?
– Как призрак, – жизнерадостно ответил Меррен. – Его люди бродят по улицам и ждут, когда кто-то скажет им, что делать дальше.
– Не думаю, что тебе известны причины бегства, – произнесла Джиан, не сводя пристального взгляда с Кела. – Хотя ведь это ты говорил с ним.
– Мне хотелось бы думать, что я очаровал его и сумел проникнуть в его планы, – сказал Кел, – но, к сожалению, это не так. По словам Джеррода, он бежал потому, что Кастеллану якобы угрожает какая-то опасность, но…
– Но Джерроду Белмерси верить нельзя, – закончила Джиан.
– Хм-м, – промычал Меррен. – Вот как? Значит, другим ворам и преступникам верить можно? – Игнорируя недовольный взгляд Джиан, он обратился к Келу. – О чем ты хотел поговорить с Андрейеном? Хотел рассказать ему насчет Бека?
– Скорее, подтвердить, что он покинул Кастеллан, – сказал Кел. – Андрейен обратился ко мне с просьбой выяснить, чем занимается Бек. По-моему, расследование зашло в тупик. Так что…
– Так что ваши дела закончены, – подхватил Меррен. – Проспер Бек уехал, у тебя теперь нет ничего общего ни с нами, ни с Черным особняком?
– Я думаю, Андрейен надеялся на большее, – заметила Джиан, обращаясь к Меррену. Но Кел понял, что реплика предназначалась для него. – Он сказал, что Кел может еще кое-что сделать для нас на Горе. Что он не довел свое дело до конца.
– И тем не менее, – возразил Кел, – я устал от всех этих интриг в городе и козней на Горе. Я служу дворцу. Конору. И мне не следовало связываться с вами.
Меррен прикрыл глаза и подставил лицо солнечным лучам.
– Признаюсь, – тихо произнес он, – я надеялся получить от тебя кое-какие сведения насчет Артала Гремонта. Например, когда он возвращается.
Кел поразмыслил, не стоит ли ему передать Меррену фразу Джеррода насчет Гремонта. Но он решил, что, если у Артала есть другие враги, юноше об этом наверняка известно.
– Я могу сообщить тебе, когда услышу о его возвращении, – сказал он. – Но это все.
Он подумал о Ровержах, о ящиках с вином, о медальоне Антонетты и странных намеках Сарду. Но сейчас ему казалось, что расследовать эти нити – такое же бесполезное занятие, как гоняться за призраками. Всегда найдется аристократ, который ведет себя подозрительно. На Горе постоянно плетут интриги, у ее обитателей полно грязных тайн. Так было и будет всегда. Власть и деньги, борьба за них, попытки удержать их в своих руках – такова жизнь королей и принцев как на Горе, так и в городе. Эта жизнь не имеет к нему отношения, и чем больше он увязает в чужих делах, тем меньше у него остается сил на то, чтобы выполнять свои обязанности.
– Прости меня, – обратился Кел к Меррену, – за то, что я отравился в твоем присутствии и едва не умер. Это было невежливо.
Не обращая внимания на недоумение Меррена, Кел обернулся к Джиан.
– А ты прости меня за то, что я позволил себе заинтересоваться твоими личными делами. У всех нас есть что скрывать, и каждый человек имеет полное право оберегать свои тайны.
Джиан слегка улыбнулась; Кел мысленно сравнил ее улыбку с лучиком лунного света, проникающим сквозь просвет в облаках.
– Карета, запряженная вместо лошадей черными лебедями, – сказала она, – звучит эффектно.
Кел поклонился обоим – такие поклоны обычно предназначались высоким иностранным гостям.
– Удачи вам в ваших преступных делах, – сказал он. – И передавайте привет Мореттусу.
Уходя, Кел чувствовал, что Джиан и Меррен смотрят ему вслед. Он ничего не сказал о намерении Джеррода наняться на работу к владельцу Черного особняка, но решил, что это не так уж важно. После исчезновения Проспера Бека и изменений, происходящих в преступном мире Кастеллана – а может быть, и на Горе, – у Короля Старьевщиков не будет недостатка в наемниках.
Королева Адасса явилась Макаби в видении, и он понял, что та, которую он знал прежде в облике смертной женщины, стала иным существом. Ее тело было соткано из гематри, из мерцающих слов и уравнений, похожих на серебряные цепочки. И она сказала ему так: «Не отчаивайся. Вы долго блуждали в пустыне, но вы не одиноки. Я больше не ваша королева, я ваша Богиня. Мое бренное тело сгорело, но дух остался. Я буду заботиться о вас и защищать вас, потому что вы – мой избранный народ».
И она показала ему меч, на поперечине которого было выгравировано изображение ворона – мудрой птицы, чей облик Макаби когда-то принял по просьбе Адассы. «Передай моему народу то, что я сказала тебе. Люди получат доказательство. Завтра идите против чужого короля и сразитесь с его войском. Вы одержите победу, потому что я буду с вами».
И на восходе Макаби выступил во главе армии, и народ Арама победил, хотя вражеских воинов было в десять раз больше.
«Книга Макаби»
Глава 23
Келу нужно было поразмыслить, поэтому он решил возвращаться во дворец самой длинной дорогой. Он выбрал Морскую тропу. На полпути он остановился, чтобы отдохнуть, взглянул на город, раскинувшийся далеко внизу, и ему невольно вспомнились слова Джеррода: «Мелко плаваешь, Анджуман. Ты, как всегда, ни о чем не можешь думать, кроме своего принца и своего Дома Аврелианов, а Бека
