Из глубин - Вера Викторовна Камша
– Вижу, у нас гости, – высокий черноглазый человек в матросской куртке поверх измызганной шелковой рубахи с усталым любопытством смотрел на гостя. – Могу я узнать, с кем имею честь?
– Руперт фок Фельсенбург, – скрывать свое имя лейтенант нужным не счел.
– Дайте мне стул, – возопил незнакомец, – дайте мне касеры, корпии, жженых перьев и четыре свечки! Луиджи, где ты разжился родичем его величества Готфрида?
Давешний фельпец, имя которого Руппи расслышал впервые, только рукой махнул:
– Подобрали у Энтенизель. С ним был раненый, из-за которого они и сдались, и пятеро матросов.
– Маловато для такой персоны, – сообщил черноглазый. – И куда ты их девал?
– Раненый здесь, остальные на «Акуле» вместе с прочими…
– Значит, в моем доме двое, – матросская куртка полетела в угол. – И на том спасибо. Кстати, разрешите представиться. Ротгер Вальдес.
Бешеный! Собственной персоной. Тот самый Вальдес, которого адмирал утром хотел отпустить…
Бешеный рухнул в кресло и принялся стягивать сапоги. Положение было глупее не придумаешь, и молчать было глупей, чем говорить.
– Господин адмирал, – отчеканил Руппи. – К чему я должен быть готов?
– К подушке, – Вальдес швырнул правый сапог вслед за курткой и принялся за левый, – по крайней мере, сегодня.
– Благодарю вас. – А теперь самое главное. – Могу я остаться с моим… с моим товарищем?
– Альмейда пленных брать не собирался, – справившись со вторым сапогом, Бешеный откинулся на спинку кресла, – значит, на сей счет нет никаких распоряжений. А когда нет никаких распоряжений, приходится действовать по своему усмотрению. Господин фок Фельсенбург, раз уж вы сдались из-за вашего раненого приятеля, можете возиться с ним, сколько душе угодно…
– Руппи? – голос Ледяного был тихим, но осмысленным. – Руппи, это ты?
– Я! – Фельсенбург одним прыжком оказался возле кровати. – Как вы?
– Определенно, жив, – серые глаза с удивлением шарили по полутемной комнате. – Где мы? Ничего не помню…
– Вас оглушило, – начал Руппи, – реем. И еще ранило в плечо, но рану уже зашили.
– Где мы? И чем все кончилось?
Другой бы велел говорить правду, но не Олаф. Адмиралу цур зее и в голову бы не пришло, что его люди могут лгать. И ему не лгали, по крайней мере те, у кого имелась совесть.
– Мы в Хексберг, – Руперт запнулся на отвратительном слове, – в плену.
– Я бы так и подумал, если б не алые флаги… Значит, Альмейда себя переоценил. Что «Ноордкроне»?
– Когда мы уходили, Шнееталь собирал всех, кто оставался на ногах. Они не могли удержаться в линии, но решили стрелять до конца.
– Зря, – Олаф приподнял голову и поморщился. – Больше ты ничего не знаешь?
– Шаутбенахт поручил мне позаботиться о вас. Вам был нужен врач…
– И ты предпочел сдаться? – усмехнулся одними губами адмирал. – Должен сказать тебе спасибо. Умереть из ложной гордости я бы не хотел.
– Вы… Вы правда так думаете? – выпалил Руппи, прежде чем понял, что сморозил. – Простите.
– Я правда так думаю, – подтвердил Ледяной. – Вода тут есть? Дай, пожалуйста.
Вода была, было и вино, но Руппи налил именно воды. Ухаживать за ранеными ему еще не доводилось, но Кальдмеер сумел приподняться на здоровой руке, оставалось только придерживать кружку.
– Ветер? – адмирал вновь откинулся на подушки. – Или у меня в голове шумит?
– Шторм.
– Я этого боялся… Ты мне так и не сказал, где мы. На тюрьму не похоже.
– Капитан галеры, который нас подобрал… Он – фельпец, но живет у Бешеного.
– Значит, Вальдес, – Кальдмеер привычно тронул шрам. – Он знает, кто я?
– Нет, но себя я назвал.
– Что ж, значит, представлюсь сам.
2
– Мы подошли почти на пистолетный выстрел, – глаза Берто блеснули. – «Франциск» все же флагман, на абордаж лезть неприлично, а вот нас взять пытались. То есть не пытались, просто кэцхен их прямиком к нам потащила, а у нас, как назло, пушки на нижних палубах не заряжены. Канониры носятся, как посоленные, и не успевают, а дриксы – вот они!
Альмиранте как стоял, так и стоит, только попробовал, как шпага ходит, и тут «гусям» с кормы заходит «Черный лев». И в упор! Никогда не думал, что борт сразу разлетится. В сотне бье от нас тонуть начали, а тут и пушки зарядили. Мы и добавили. По носу! Дриксенская гордость только булькнуть успела…
– Готово, – Дитрих торжественно водрузил на стол чашу, из которой рвались голубые призрачные огни.
– Берто, – вполголоса окликнул Луиджи как раз переводящего дух теньента, – что это?
– Ведьмовка, – объяснил марикьяре. – Ты только посмотри, как пляшет!
– А ты пил? – Луиджи с сомнением глянул на плещущее пламя.
– Конечно, – чуть ли не обиделся Салина. – Еще до Лаик…
– Капитан Джильди, – вышедший от Альмейды Берлинга с явным одобрением взглянул на чашу, – мне очень жаль, но вас ждет альмиранте.
– Иду. – Может, он что-то теряет, может, даже многое, но ни малейшего желания глотать огонь у Луиджи не было.
– Альмиранте ждет, – подтвердил дежурный порученец, распахивая дверь в уже знакомую комнату. Навстречу Луиджи скакал с поднятой шпагой Арно Савиньяк, горела деревня, топтали колосья длинногривые кони.
– Выспался хоть? – Альмейда, накинув расстегнутый мундир на алую рубаху, что-то писал, сидя спиной к окну. – Садись. Говорят, ты полный трюм «гусей» приволок?
– Так вышло, – не стал темнить Луиджи. – Лодку с солдатами мы пропустить не могли, а остальные просто тонули. Я понимаю, что нарушил приказ, но сражение почти закончилось.
– Капитан Джильди, – хмуро бросил адмирал, – вы – фельпец на службе у герцога Алва и отвечаете только перед ним, если вообще отвечаете. Я не отдавал приказа вытаскивать из воды тех, кто заявился жечь Хексберг, но я и не запрещал. Вы решили тряхнуть милосердием, воля ваша.
Луиджи смолчал. У марикьяре свои законы и свои войны. Талигойские мундиры до поры до времени скрывали различия, но выходка Алвы сорвала маски. Даже те, что срастаются с лицами.
– Ты хоть знаешь, кого приволок в Хексберг? – Альмейда отложил перо и теперь засовывал руки в рукава.
– Я забыл имя, – с готовностью сменил неприятную тему Джильди. – Вальдес говорит, какой-то родич кесаря.
– Фок Фельсенбург, – напомнил адмирал. – Это очень хороший приз, но я не о нем, а о раненом, из-за которого он сдался.
– Я помню плечо, а не лицо, кровь никак не хотела останавливаться, сам
