Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу
Сюэ Чжэнъюн оцепенел, ошеломленный его словами.
– Но вы же всегда недолюбливали наши одежды с легким доспехом, разве нет?
– Порой в своем облике следует что-то менять, – мрачно бросил Чу Ваньнин и отправился восвояси.
Старейшина Таньлан крайне недолюбливал Чу Ваньнина, но в присутствии главы был вынужден держать себя в руках. Пусть он не смеялся над Чу Ваньнином вслух, насмешка была написана на его лице и легко читалась во взгляде.
Подняв голову, Чу Ваньнин бесстрастно взглянул в лицо старейшине Таньлану, и глаза у того заблестели так, будто в его голове взрывались фейерверки по столь чудесному и радостному поводу, как унижение недруга.
Чу Ваньнин снес этот взгляд в гордом молчании.
– Госпожа Ван в целом верно определила ваше состояние, – заключил старейшина Таньлан, закончив прослушивать его пульс.
Стоило ему выпустить тонкое маленькое запястье, как Чу Ваньнин тут же отдернул руку и поспешил опустить рукав.
– Почему же в таком случае спустя десять дней я не вернулся в прежнее состояние?
– Пусть в ваше тело попало совсем немного древесного сока древней священной ивы, сила его действия все же весьма велика. Боюсь, пройдет еще немало времени, прежде чем вы сможете окончательно восстановиться.
– И сколько же времени на это уйдет? – небрежно поинтересовался Чу Ваньнин.
– Точно сказать не могу, но приблизительно десять лет.
От этих слов глаза потрясенного Чу Ваньнина широко распахнулись. Старейшина Таньлан сдерживался изо всех сил, но злорадство настолько переполняло его, что казалось, вот-вот хлынет наружу.
– Да, скорее всего, вам потребуется около десяти лет, чтобы вернуться в прежнее состояние.
Некоторое время Чу Ваньнин пристально глядел на него, а потом мрачно поинтересовался:
– Вы пытаетесь меня надурить?
– Что вы, как можно? Вы ведь сам старейшина Юйхэн, – с улыбкой ответил Таньлан. – Впрочем, на мой взгляд, вам и так неплохо, даже очень славно. Ваше тело всего лишь уменьшилось, и разум стал больше походить на детский, но совсем чуть-чуть, а вся ваша духовная сила осталась при вас. К чему же тогда так спешить с восстановлением?
Чу Ваньнин смертельно побледнел, не в силах произнести ни слова.
– Однако, полагаю, вы не будете выглядеть как ребенок все это время, – добавил старейшина Таньлан. – Перемещение древесных соков в вашем теле неразрывно связано с течением вашей духовной силы. Если вы три-пять месяцев совсем не будете ею пользоваться, то, возможно, ваше тело снова станет взрослым.
– Это может оказаться действенным! – Глаза Сюэ Чжэнъюна радостно заблестели, увидев забрезживший свет надежды.
Но старейшина Таньлан вдруг с едва заметной улыбкой продолжил:
– К чему спешка, уважаемый глава? Я ведь еще не договорил. После того как старейшина Юйхэн вернет себе прежний вид, он все равно не сможет слишком часто использовать свою духовную силу, ведь, если ее будет расходоваться слишком много, древесные соки вновь подействуют и он опять обернется ребенком.
– Слишком много? Много – это сколько? – воскликнул Сюэ Чжэнъюн.
– Древесные соки уже распространились по всему телу, так что… – протянул Таньлан, – думаю, больше чем дважды в день – это уже много.
Чу Ваньнин заговорил, и его голос был подобен звону холодного металла:
– В завесе между миром живых и миром демонов то и дело возникают бреши. Для изготовления механических воинов и прочих духовных инструментов также требуется духовная сила. Если я буду использовать ее не чаще чем дважды в день, разве я не стану попросту никчемной обузой?
– С этим я ничего не могу поделать, – ехидно ответил Таньлан. – Все-таки, если мир останется без уважаемого Бессмертного Бэйдоу, вряд ли даже солнце будет по-прежнему радовать нас по утрам своим светом.
– Таньлан, прекратите иронизировать! – взволнованно воскликнул Сюэ Чжэнъюн. – Во всем мире совершенствующихся вам нет равных в искусстве врачевания, так что хорошенько поразмыслите и постарайтесь побыстрее найти какой-то выход. Да, Юйхэн не утратил свою духовную силу, но во всем остальном его нынешнее детское тело значительно уступает прежнему. Кроме того, кто знает, какие замыслы могут созреть в других духовных школах, когда там узнают о том, что он был ранен на озере Цзиньчэн? Десять лет – чересчур долгий срок. Подумайте, нет ли какого-то снадобья, которое могло бы…
Старейшина Таньлан насмешливо перебил его:
– Уважаемый глава, в тело Бессмертного Бэйдоу попали древесные соки древнейшей священной ивы, а не какой-то заурядный яд. Думаете, я смогу с ходу придумать способ с ним справиться?
Сюэ Чжэнъюн озадаченно примолк.
– Ладно, я собираюсь заняться изготовлением пилюли бессмертия, – лениво протянул Таньлан. – Прошу господ удалиться.
– Таньлан! – окликнул было Сюэ Чжэнъюн, собираясь еще что-то сказать.
Однако Чу Ваньнин дернул его за подол и сказал:
– Пойдемте, глава.
У самых дверей их вдруг нагнал голос Таньлана:
– Чу Ваньнин, если вы будете готовы вежливо попросить меня об одолжении, не исключено, что я захочу помочь вам. Конечно, ваш случай – небывалый, но это не значит, что для вашей проблемы не существует решения. Может быть, подумаете об этом?
– И как же вы хотите, чтобы я вас попросил? – поинтересовался Чу Ваньнин, обернувшись.
Откинувшись на спинку кушетки, старейшина Таньлан вяло вертел в руках футляр с серебряными иглами. Услышав вопрос Чу Ваньнина, он приподнял веки и стрельнул в него насмешливым взглядом.
– Другие, оказавшись в безвыходном положении, обычно прибегают ко мне и молят о помощи, кладя земные поклоны. Поскольку мы с вами оба – старейшины этой школы, можно обойтись и без поклонов. Вам будет достаточно опуститься на колени, любезно попросить, и я тут же вам помогу.
Какое-то время Чу Ваньнин в полном молчании бесстрастно разглядывал его, а потом произнес:
– Вижу, вы еще не до конца проснулись, господин Зимний Разносол.
С этими словами он возмущенно взмахнул рукавами и вышел. Старейшина же Таньлан еще долго сидел в оцепенении, пытаясь понять, что означал этот «зимний разносол», но к однозначному выводу так и не пришел.
Дни медленно шли за днями. Старейшина Юйхэн объявил, что уходит в затвор, хотя на деле не мог появляться на людях потому, что был по-прежнему заперт в теле ребенка. Правду знали лишь Сюэ Чжэнъюн с супругой да старейшина Таньлан. Впоследствии, однако, обо всем пришлось рассказать и опешившему старейшине Сюаньцзи, иначе секрет «Ся Сыни» бы немедленно выплыл наружу.
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как павильон Хунлянь не открывал своих дверей, и Сюэ Мэн с остальными учениками невольно забеспокоились.
– Учитель сидит взаперти уже больше семидесяти дней. Почему он до сих пор не
