Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
– Я бы сейчас с радостью забил тебя до смерти, – звенящим от напряжения голосом произнес Тристан. – Хотя нет. Сначала я бы заставил тебя вылизать до блеска мои сапоги, потом душил бы тебя до черных отметин на шее, избивал ногами до тех пор, пока в теле не осталось бы ни единой целой кости. Я бы проделывал это сотни раз, не давая тебе умереть, чтобы ты, мерзкий ублюдок, пожалел, что родился на свет.
Глаза Стефана испуганно метались по сторонам, но он не мог ничего сделать. Как беспомощный, загнанный зверек. Прекрасно.
– Но вот незадача. – Тристан в притворной грусти поджал губы. – Из-за предстоящего суда я не могу этого сделать, иначе на твоем теле останутся следы, а это может сыграть не в нашу пользу. Поэтому… – Он вытащил из кармана склянку со снадобьем. – Сегодня ты подвергнешься очень страшным пыткам, а завтра будешь думать, что тебе приснился кошмар. Потому что это, – он указал на склянку, – очень сильный дурман, лишающий человека рассудка.
Это было не то снадобье, которое дал Рой. Его Тристан привез из Маритаса и хранил для особого случая. Словно чувствовал, что в скором времени оно пригодится ему.
– Советую заставить его выпить это после нашей беседы, – подал голос Закария. – Его может стошнить, и не раз.
Глаза Стефана забегали еще быстрее и заблестели от слез. Лицо приобрело землистый оттенок.
– Ты боишься, – довольно протянул Тристан. – Верно, гнида, бойся, потому что оставшиеся дни твоей жизни превратятся в кромешный ад. Начинай, Закария. – Он отступил к стоящему позади креслу и опустился в него.
Закария достал из-за пояса третью иглу – длиннее и тоньше предыдущих. Он отпустил плечо Стефана, но продолжал удерживать его другой рукой за волосы. Слезы покатились из его глаз, потому что хватка Закарии была настолько сильной, что грозилась вот-вот выдрать скальп. Игла вонзилась в шею между позвонками, и с губ Стефана сорвался булькающий хрип, а из глаз потоком хлынули новые слезы.
Следующий час Закария вонзал иглу в разные части тела Стефана, удерживая того то за плечо, то за волосы, чтобы он не упал и чтобы иглы в позвоночнике и шее не вонзились глубже и не убили его.
Это было поистине ужасающее зрелище. За короткий срок Стефан стал похож на мертвеца. Его лицо посерело, ровно как и губы, белки глаз покраснели, а из носа неустанно текла кровь, пачкая рубашку. Когда к игле Закария добавил удары пальцем в определенные точки, Стефана несколько раз вырвало. Точно угадав реакцию тела, Закария вовремя вынул иглы из позвоночника и шеи, чтобы Стефан не захлебнулся собственной рвотой и мог опорожнить желудок.
К этому времени комната пропиталась кислым смрадом вперемешку с резкой вонью от пота.
– Я… я вас… я все… – бессвязно лепетал Стефан, но Закария вонзил иглу ему в горло, вновь лишая возможности говорить.
– Вторая игла уже не понадобится. Он обессилел настолько, что не сможет сопротивляться, – бесчувственным тоном сказал Закария и продолжил пытки.
Казалось, будто он не пытает человека, а штопает одежду – настолько его лицо было непроницаемым. Ни жалости, ни сочувствия. Абсолютно ничего.
Тристана немного потряхивало от этого зрелища. Избиение и истязание ножом и прочими орудиями пыток выглядело не так устрашающе, как вид мучающегося человека, который не способен ни пошевелиться, ни кричать проклятия, ни молить о пощаде. И тем не менее Тристан заставлял себя смотреть, не отворачиваясь ни на миг, чтобы точно знать: Стефан сполна ответил за все. За Артура, за Изобель, за Адалину.
Закария закончил пытки, только когда Стефан обмочился. Он вытащил иглу из его горла и отступил на несколько шагов, чтобы лужа мочи, расползавшаяся по полу и смешивавшаяся с рвотными массами, не коснулась его сапог. Стефан свалился с кресла на пол, прямо в вонючую лужу. Он мелко трясся и плакал.
– Примерно так себя чувствует слабая девушка, когда ее избивает ублюдок, упивающийся собственной властью и безнаказанностью, – прошипел Тристан, а потом схватил его за подбородок и, разжав челюсть, насильно влил снадобье в рот. – Запомни этот вечер. Он повторится еще не раз. Буря возмездия настигла тебя, Стефан. Она уже разрушила твой дом, а скоро уничтожит и тебя. Потому что ты не сын короля Запада, не наследник престола и произошел не от крови Адесто. Ты никто.
Тристан отошел, брезгливо прикрыв нос рукавом рубашки, чтобы хоть как-то приглушить вонь. Они с Закарией направились к выходу, и последнее, что услышал Тристан, – это сдавленный жалобный плач.
– Завтра меня здесь не будет, тебя к Стефану проведет Изекиль, – сказал Тристан, когда они шли по пустому коридору.
– Думаю, с него достаточно.
– Что?
– Вы слышали. Я не хочу больше пытать его.
– Ты что, жалеешь его?
Закария замер, и Тристану тоже пришлось остановиться.
– Нет. Я его не жалею. – В голосе Закарии послышалась не свойственная ему усталость. – Но, когда пытаю людей, я теряю свою человечность. У меня есть жена и ребенок, которые заслуживают хорошего мужа и отца, а не бездушного монстра, в которого я превращаюсь, занимаясь подобным. Я помог вам один раз, но о большем не просите.
– Ладно, справимся без твоей помощи, – равнодушно бросил Тристан и продолжил путь.
– Самая большая пытка для него – это осознание того, что он потерял все, к чему стремился, а та, кого он ненавидел и истязал, займет законное место на троне. Его пытки не облегчат болезненные воспоминания леди Адалины. Если вы любите ее, то сохраните человечность, хотя бы ради нее. Кто знает, сколько раз в будущем вам придется проявлять жестокость.
С этими словами Закария скрылся за ближайшим поворотом, передвигаясь при этом абсолютно бесшумно.
Тристан так и стоял посреди коридора, переваривая слова адепта, который все эти годы казался ему бесчувственным истуканом.
* * *
Спустя две недели Тристан прибыл в Фортис. Расставание с Адалиной далось ему нелегко, но он знал, что она под надежной защитой гильдии и его братьев. Она справится с выпавшими на ее долю испытаниями и станет прекрасной королевой. А он к этому времени приведет в порядок свои дела. Ради нее.
Мужем королевы Запада не мог стать безымянный мертвец. И Тристан должен не просто вернуть свое имя и титул, но и стать подходящим по всем параметрам кандидатом в женихи.
Именно поэтому по возвращении в Фортис он первым же делом направился в покои матушки. Она
