Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу
Чу Ваньнин плохо переносил холод, и ему нельзя было мерзнуть, иначе он тут же простужался.
Этот человек совершенно не умел заботиться о себе. В прошлой жизни, когда Мо Жань запер его в павильоне Хунлянь, Чу Ваньнин любил сидеть во дворике, наблюдая за резвящимися в пруду карпами, и не замечал, когда с неба начинал падать снег.
Вследствие этого он то и дело заболевал, страдая от лихорадки, а после уничтожения духовного ядра и вовсе слабел с каждым днем. Любая простуда зачастую приковывала его к постели не меньше чем на полмесяца; он глотал целебные отвары один за другим, но лучше ему так и не становилось.
Именно поэтому Мо Жань, увидев хлопья подтаявшего снега на лице и плечах Чу Ваньнина, поневоле начал их отряхивать.
Наполовину вытерев его влажные волосы, Мо Жань вдруг запоздало осознал, что ведет себя недопустимо, столь легкомысленно прикасаясь к учителю. Юноша резко вскинул голову и тотчас столкнулся с серьезным взглядом красивых раскосых глаз. Чу Ваньнин смотрел на него так пристально, что Мо Жань тут же смущенно отдернул руку.
– Ха-ха, ваш ученик позволил себе лишнего. Конечно, вы можете просушиться сами, самостоятельно, да.
Мо Жаню было неловко, а Чу Ваньнин, наоборот, расслабился.
В конце концов, сон оставался лишь сном, и не более того.
Его ученик был таким же, как и прежде, и совершенно не походил на того парня из его сна, именовавшего себя «достопочтенным».
Помолчав, Чу Ваньнин все же протянул руку и принял из его рук платок, после чего сбросил плащ, подошел к жаровне и, согрев руки, принялся промокать волосы.
– С каких это пор тебя волнуют границы дозволенного? – Чу Ваньнин, на лице которого плясали блики от пылающего огня, скосил глаза на Мо Жаня. – Разве тебе не свойственно скорее их нарушать?
Мо Жань не нашелся что ответить, и повисла тишина.
Просушив волосы, Чу Ваньнин рассеянно убрал платок и вновь бросил на юношу холодный взгляд.
– Как бы то ни было, что ты сам здесь делаешь?
– Уже конец года, верно? Пора приводить в порядок все накопившиеся за год документы, и я решил помочь… – торопливо стал объяснять Мо Жань.
– Мне прекрасно известно, что за год накопилось много документов, которые нужно разобрать, – перебил его Чу Ваньнин. – Но разве это не обязанность Ши Минцзина? Почему этим занимаешься ты?
– Учитель, у вас поистине отличная память, – пробубнил Мо Жань.
Но Чу Ваньнин на его лесть не купился.
– Где он?
– Этим утром он сказал, что у него разболелась голова и начался жар, а ночью он весь пропотел. – Увидев, каким взглядом смотрит на него Чу Ваньнин, Мо Жань поспешил перейти к самому важному. – Прошу прощения, учитель, это я уговорил его остаться в постели. Пожалуйста, не вините его, он вовсе не собирался отлынивать.
То, как явно Мо Жань защищал Ши Мэя от нападок злобного наставника, больно укололо Чу Ваньнина. Он сурово нахмурился и после короткого молчания спросил:
– Он хорошо себя чувствует?
Мо Жань, видя, что Чу Ваньнин не собирается никого порицать, вздохнул с облегчением.
– Я налил ему лекарство и ушел после того, как он уснул. Это всего лишь легкая простуда, через пару-тройку дней он поправится. Благодарю учителя за заботу.
– О какой такой заботе ты говоришь? Я просто спросил о его самочувствии, и все.
Мо Жань ничего не ответил.
– Я пошел. Хорошенько разбери все эти бумаги.
С этими словами Чу Ваньнин развернулся и вышел.
Ученикам духовной школы пика Сышэн строго-настрого воспрещалось выполнять чужие обязанности, поэтому Мо Жань был уверен, что Чу Ваньнин накажет его, и никак не ожидал, что наставник посмотрит на нарушение сквозь пальцы. Какое-то время Мо Жань ошеломленно стоял столбом, не двигаясь с места, и пришел в себя, лишь когда одинокая фигура Чу Ваньнина уже была достаточно далеко.
Мо Жань схватил зонт, прислоненный к двери, и выбежал на улицу.
– Учитель! Учитель, погодите!
Чу Ваньнин обернулся. Подбежав к нему, Мо Жань остановился и, стряхнув с зонта успевший насыпаться снег, раскрыл его над их головами.
– Идет сильный снег, вам стоит взять зонт.
– Не нужно, – отказался Чу Ваньнин, коротко взглянув на него.
Мо Жань хотел просто вложить ручку зонта ему в ладонь, но Чу Ваньнин, которому надоела его настойчивость, упрямо оттолкнул его руку. Выпавший зонт рухнул в снег, и налетевший порыв ветра тут же унес его на несколько чжанов[54] в сторону.
Чу Ваньнин молча глядел на зонт, торчащий из безбрежного моря снега, думая о том, что это просто пустяк, не стоящий внимания. Сейчас он, как всегда, с безразличием отвернется и двинется дальше. Чу Ваньнин хотел было сделать шаг, но обнаружил, что ноги перестали его слушаться.
Всякая свеча в конце концов гаснет, всякий колодец рано или поздно пересохнет, и всякий человек, которому приходится долго терпеть, в конечном счете может взять и сломаться.
Повернувшись к Мо Жаню, Чу Ваньнин взмахнул рукавом и сердито произнес:
– Прекрати это, Мо Вэйюй! Я не Ши Минцзин и не нуждаюсь в чужой заботе!
Пока он говорил, в его ладони начало сгущаться золотистое сияние. Мо Жань непроизвольно отступил на пару шагов, думая, что Чу Ваньнин намеревается призвать Тяньвэнь и ударить его. Однако пучок света, вырвавшись из руки наставника, помчался вверх и растекся над его головой сверкающим куполом, в один миг со всех сторон закрыв его от снега и ветра.
Мо Жань потрясенно молчал.
Это же завеса, защищающая от дождя и снега…
– Думаешь, мне нужен зонт? – ледяным тоном поинтересовался Чу Ваньнин, чьи брови встопорщились двумя гневными рогами.
Похоже, он был по-настоящему зол. Его пальцы двигались быстро-быстро, и купол, подчиняясь этим движениям, поменял цвет с золотого на красный, из красного стал пурпурным, из пурпурного – синим, а из синего – зеленым.
Вместе с цветом менялись и свойства завесы. Поначалу она защищала лишь от снега, потом – и от ветра, а в конце была способна даже превращать леденящий холод в тепло.
Его техника поистине впечатляла. На самом деле Чу Ваньнин, разумеется, никогда бы не стал тратить столько духовной силы, чтобы укрыться от снегопада; очевидно, он просто надулся и решил продемонстрировать свои блестящие способности во всей красе. Это выглядело так по-детски, что Мо Жань беспомощно застыл, не зная, что сказать.
– Учитель, не надо злиться…
– С чего ты взял, что я злюсь? – прорычал позеленевший от гнева Чу Ваньнин. – А ну, убирайся с глаз моих!
– Хорошо-хорошо, ухожу,
