Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Лин приказала себе забыть об этом. Эти мысли были бесполезны, как паника при виде раны. Она спокойно ответила:
– Ни мышцы, ни внутренние органы не повреждены, кровотечение остановилось. Это самое важное. Я поместила на раны лечебные талисманы, чтобы ускорить заживление.
– А рубцы? – спросила королева. – Насколько сильно он будет обезображен?
– Я смогу сказать что-то определенное только утром, когда уберу талисманы. – Прежде чем продолжать, Лин призвала на помощь все свое самообладание. – Скорее всего, останутся… дефекты.
Королева сжала губы. У Лин учащенно забилось сердце, но Лилибет неожиданно задала вопрос:
– А ты, девочка? У тебя есть дети?
– Богиня не даровала мне этого счастья, – сказала Лин.
Она произносила эту фразу всякий раз, когда ее спрашивали о детях. Она могла бы продолжить: «У меня нет мужа, и я не знаю, хочу ли детей». Но молчала. Обычно собеседники не настолько сильно интересовались ее жизнью, чтобы расспрашивать о подробностях.
– Вот что ты должна знать о материнстве, – произнесла Лилибет.
Лин поняла, что принц очень похож на мать: у него были ее черные волосы, полные, красиво очерченные губы, острые скулы, нос и подбородок – пожалуй, слишком острые.
– Дети делают человека беспомощным. Ты можешь быть властительницей мира, но, если ты не в состоянии уберечь своего ребенка от него самого и от опасностей, подстерегающих его на жизненном пути, твое могущество и богатства бесполезны.
Лин, не зная, что отвечать на это, просто наклонила голову.
– Сегодня я должна остаться с принцем. На случай, если его состояние ухудшится.
Королева кивнула. Когда Лин взялась за ручку двери, Лилибет бросила ей вслед:
– И если ты соберешься заводить детей, врач…
Лин оглянулась. Лилибет смотрела мимо нее, как будто заново переживала какой-то момент из своего прошлого.
– Если ты соберешься заводить детей, постарайся родить по меньшей мере двоих.
Когда Лин вернулась в комнату принца, он уже спал. Она устроилась в кресле, в котором недавно сидела королева. Дежурство у постели пациента требовало от врача немалого терпения, и иногда Лин казалось, что в такие часы она ближе всего к Богине. По ночам, глядя на мечущегося в бреду больного в ожидании кризиса или улучшения, она цеплялась за алор, жизненную силу пациента, пыталась помешать ей покинуть тело.
Разумеется, это получалось не всегда; смерть приходила, как вор в ночи, и похищала больного у врача. Но Лин предпочитала думать, что смерть не обязательно является врагом.
Она извлекла из сумки копии страниц из книги Касмуны. Дома она сумела перевести большую часть текста и сложила страницы по порядку. Лин была уверена в том, что обязательно поймет смысл написанного; просто необходимо было подумать как следует. Она перечитает несколько предложений, поразмыслит над ними, потом проверит, как дела у принца. Снова почитает, осмотрит больного. Таким образом она собиралась провести эту ночь.
Но Лин с большим трудом удавалось сосредоточиться на тексте. Она постоянно возвращалась к мысли о том, что сидит в спальне наследника престола Кастеллана, наедине с ним. В комнате, где вырос принц, где вырос Кел. Интересно, как они вели себя, когда были детьми, размышляла она. Играли в «замки», сидя на ковре? Джозит и его друзья в свое время катались по полу и дрались, как щенки. А принц и его двойник так делали? Обсуждали ли они «службу» Кела, его отношение к навязанной ему роли Ловца Мечей или это стало частью их жизни и им не нужно было говорить об этом, как не нужно говорить о том, что наутро на востоке взойдет солнце?
На ночном столике лежали книги – Лин заметила их, когда мыла руки. Она с детства знала о существовании принца, но никогда не задумывалась о том, читает ли он книги. Значит, ему нравятся рассказы о путешествиях и приключенческие романы. Если он проснется, можно будет почитать ему вслух, подумала она. Чтение вслух успокаивало пациентов. Но он спал глубоким сном от усталости и снотворного; глазные яблоки быстро двигались под веками, перепачканными тушью.
Столько лет Лин ненавидела его. Он был для нее олицетворением монархии, и она не думала о нем как о живом человеке, который читает книги, который сжимает руки в кулаки, когда спит. У которого на плече веснушки. У которого поперек брови тонкая белая линия – шрам или родимое пятно? Чей рот утрачивает жестокое выражение во сне.
Лин спросила себя, ненавидит ли его по-прежнему, и решила, что до утра незачем думать об этом. Пока что он ее пациент, и она обязана следить за его самочувствием. Она не сомкнет глаз до тех пор, пока не закончится последняя ночная Стража.
Под утро Лин все-таки уснула, и во сне она была другим человеком. Она видела себя мужчиной, и этот мужчина поднимался на какую-то высокую гору.
Ветер и непогода давно разрушили тропу, остался лишь голый камень, неровный и растрескавшийся. Его ободранные ладони кровоточили, но он продолжал ползти в гору, потому что получил приказ короля и не мог вернуться с пустыми руками. Это означало смерть.
Он почти добрался до вершины, когда увидел вход в пещеру. Он вздохнул с облегчением. Пророчество говорило правду. Он опустился на четвереньки и забрался в темную дыру, не обращая внимания на жжение и боль в ранах, куда попадал песок и мелкие камешки.
Он не знал, долго ли полз по пещере, когда увидел это. Золотое сияние, такое сильное, что он невольно зажмурился и вскрикнул на языке Малгаси: «Hi nas visík!» И понял в этот миг, что ослеп, что никогда больше не увидит ничего, кроме этого света, этого золотого огня, но он не жалел об утраченном зрении, лишь протянул к нему руки…
Кел вернулся в спальню принца только утром. Когда Лилибет приказала ему идти отдыхать, он заперся в небольшой комнате с голубыми обоями, расположенной дальше по коридору, – там он иногда спал, если к Конору приходила женщина, хотя женщины ни разу не оставались на ночь.
Он долго пытался уснуть. Представлял себе свое «тайное убежище»: корабль в открытом море, паруса, хлопающие на ветру, палубу, освещенную солнцем, белую пену на темно-синей воде. Но сегодня ему не удалось бежать от реальности. Вместо моря он видел плеть, которая снова и снова опускалась на спину Конора, видел кровь, капающую на пол. Видел лицо Конора,
