Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета

— Знаешь, — произнес Ставрас задумчиво и немного печально. — Я думаю, мы еще вернемся к этому вопросу, — и перевоплотился, шагая к нему вплотную. — И знаешь, мне тоже хочется кое о чем тебя спросить.

— О чем? — насторожился Шельм.

— Почему ты засомневался, что я пойду с тобой к могиле сестры?

— Потому что у нас специфические кладбища, они совсем не такие, как у людей, поэтому… первый раз это может шокировать, — признался Ландышфуки, отведя глаза.

— Ты думаешь, я не видел ваш Мраморный Сад и Древесный Некрополь?

— Ты… видел? — резко повернул к нему голову Шельм, отчего его голубая челка взметнулась и затрепетала.

Ставрас отвел непокорные прядки от его лица и тихо произнес:

— Не воочию, но двадцать лет назад во время Мятежа Масок вашим удалось поймать молодого дракона. Он был еще совсем юным, но запечатленного человека не имел. Они хотели провести на нем какой-то сложный эксперимент, чтобы все же хоть как-то научиться контролировать и наши души тоже, но не успели. Они не знали, что бронзовые имеют человеческую ипостась, поэтому он смог сбежать. Но его искали, к тому же, в то смутное время все посторонние, пробравшиеся на вашу территорию, как правило, сразу сажались на поводок кукловодов. На него же ваша магия не подействовала бы, поэтому, пробираться к своим ему было очень трудно. Но именно в Древесном Некрополе, укрываясь от преследователей, он встретил того, кто выходил его, залечил раны и… отпустил, не задавая вопросов. Я знаю этого дракона, и он показывал мне, как выглядит ваше кладбище и ваша тюрьма.

— А я его знаю? — тихо уточнил Шельм, уловив нечто странное в том, что Ставрас показывая ему то, о чем рассказывал, фактически картинками и образами, передаваемыми прямо в голову, все время, словно нарочно, избегал показывать самого беглеца.

— Помнишь, у меня при аптеке служка был?

— Постой, но ты же вроде бы его за аптекой присматривать оставил, когда мы на поиски Радужного отправились, — изумился Шельм. — А потом, когда уже вернулись с Муром и Гиней, отдал им как раз его комнату, сказав, что парень отправился погостить к родне…

— Ага. Отправился. В горы.

— К родне?

— Почти. Должен же был хоть кто-то охранять яйца, пока мы тут со всем разбирались, — фыркнул Ставрас насмешливо. — Ладно, просыпаться пора. В нашем мире уже светает.

— Угу. А как его полностью зовут, а то я, когда к тебе приходил, он мне Эром представился. Смешной такой, вечно со стоящими торчком волосами и слегка заостренными кверху ушами, и вообще он мне показался не на много меня старше.

— Ну, так как он на человека не запечатлен, то и взрослеет медленно, как и положено дракону. А зовут его Эрнестримомлильсом.

— Ужас.

— Нет уж, пусть лучше так, чем эти твои Бимы с Бомами, — отрезал лекарь непреклонно, и они проснулись.

Сборы не заняли много времени. Шельм снова облачился в ритуальный наряд, а Ставрас, глядя на него, тоже решил приодеться, чтобы соответствовать, так сказать. И несколько стушевался, когда увидел реакцию Шельма, ожидающего его в саду на небольшой скамейке. Но на самом деле того все же можно было понять. Он привык видеть Драконьего Лекаря даже на балах в обычной, полупоходной одежде. Замшевой куртке с карманами, штанах, заправленных в сапоги, безрукавке или рубашке на шнуровке. Но сейчас лекарь был одет во все черное. Узкие брюки, сидящие как влитые, мягкие полусапожки, а не сапоги до колен, черную шелковую рубашку на пуговицах, с изящной вышивкой, вьющейся по груди серебристыми змейками, и короткую, черную куртку всего с двумя боковым карманами и тоже расшитую серебром. И даже волосы его, всегда стоящие на макушке забавным гребнем, под расческой легли как-то иначе, придав завершающий штрих облику Драконьего Лекаря. Шут откровенно засмотрелся. Ставрас вздохнул, подошел к нему и склонился к лицу.

— Не смотри на меня такими голодными глазами, а то я начну волноваться, что плохо покормил тебя на завтрак и ты в полете мне хвост откусишь с голодухи.

— А может они там сами и без нас разберутся, — неожиданно выдохнул Шельм ему в шею, закинув руки на плечи.

— Шельм?

— Хочу в кроватку.

— Ну, уж нет. Нечего совращать меня тут, — фыркнул Ставрас, легко поднимая его со скамейки и ставя на ноги. Отстранился и строго посмотрел. — У нас масса дел, не забыл?

— Не забыл, — отозвался шут, отступая от него, но вздохнул при этом так тяжко и горестно, что лекарь чуть воздухом не подавился и вынужден был сдаться.

— Ладно, я обещаю, что как только разберемся со всем, устроим еще одни выходные.

— Нет уж, — заупрямился Шельм и нахально объявил, подмигнув ему: — Я хочу полноценный медовый месяц.

— Чего ты хочешь? — Ставрас просто опешил.

— Того самого и хочу. Так что, готовься.

— А если Палтус не отпустит?

— Это он может не отпустить, когда ты уговариваешь, а если я возьмусь за дело, еще как отпустит.

— Что же ты и в этот раз сам не выбивал из него выходные?

— Хотел посмотреть, как это у тебя получится.

— Шельмец!

— Ага. Летим?

— А куда деваться?

Ставрас приземлился на огромном поле, сминая стройные ряды лавандовых кустов. Красивое растение с фиалковыми цветами и ароматом, дурманящим голову, если вдыхать его полной грудью. Плавно изгибающие в отдалении линии лаванды с протоптанными между ними дорожками, ни на минуту не создавали ощущение, что выросли они здесь сами по себе. Их сажали. Ухаживали за ними и не давали отцветать. Особая магия Палачей Масок, прокомментировал Шельм, пока они вдвоем шли в сторону Мраморного Сада, виднеющегося у подножья холма, снизу белеющего кусками белоснежного мрамора, а выше покрытого зеленью леса, который и был Древесным Некрополем масочников. Именно в нем заканчивали свой путь в этом мире все, кто носил под сердцем маску.

Они приземлились очень удачно и быстро добрались до цели. Не было ни забора, ни частокола, ни ворот. Просто лавандовое поле кончилось и началась молодая, ярко-зеленая трава, словно сейчас был не август месяц, а весна, и травка эта только-только проклюнулась сквозь землю к солнцу. Шельм улыбнулся печально, с сочувствием. Куски необработанного мрамора валялись повсюду, казалось бы, совершенно без какой-либо системы, её ведь знали только Палачи. И на каждой из этих разноцветных каменных глыб то тут, то там были вкраплены маски. Полностью закрывающие лицо, или такие, как Коломбина, прячущие за собой лишь область глаз, не важно. Всего лишь маски, но через прорези на мир смотрели живые, осмысленные глаза. Ставрас даже подошел к одной из таких, посмотрел, склонившись, и шагнул в сторону. Взгляд маски переместился вслед за ним. Лекарь прикрыл глаза и вернулся к шуту, ожидающему чуть выше по склону.