Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
Отчасти поэтому в эскадроне Майра потери оказались не такими большими. Отряд Трикса потерял больше половины бойцов — и об этом я тоже не могла не думать.
И хотелось цепляться за Клая, держать его на этом свете. То, что Клай уцелел, — какая-то особенная милость Божья.
На хуторе, где я познакомилась с Индаром, мы тоже побывали: туда сворачивала неплохая дорога, перелесцы же готовились там наступать… Там, конечно, тоже осталось много интересного.
— Как думаешь, Клай, — спросила я, когда мы подъезжали к хутору, — рассказать этим? Как я тут… я даже не знаю, как об этом рассказать, если честно. Расскажи кому, что тебя услышали души внутри адских тварей, ведь не поверит никто…
— Ну и не рассказывай, — сказал Клай. — Обойдутся. Предовольно с них того, что они тут увидят.
Вот я и не собиралась. Я чудовищно устала за эти дни, а напряжение спало — и мне страшно хотелось домой, ванну, кавойе со взбитыми сливками, чистую рубашку, спать… не думать о постоянной опасности, не чуять постоянно запах адского дыма — ну имеем же мы право! Война кончилась! Мы везём официальный мир! Клай не гнал галопом, его костяшка шла плавно и не особенно быстро, меня убаюкал её аллюр. Даже ругаться не хотелось: давайте всё уже закончится, а?
Но перед хутором всё равно остановились все, потому что затормозил водитель мотора. Валор, очевидно, показывал место моего сражения дипломатам, но говорил не только он: я услышала, как Ильк воодушевлённо рассказывает перелесским кавалеристам, как я поднимала демонов из-под земли.
Перелесцы слушали, аж приоткрыв рты, а Ильк отжигал так, что мой рот тоже сам собой приоткрылся.
— Слушайте, говорит, адские твари, — вдохновенно вещал Ильк, — вам сама леди-рыцарь приказывает, именем Божьим и королевы Виллемины! Вы, говорит, не смеете удерживать честные души прибережских солдат, пусть, говорит, они сами вами управляют! Что, говорит, против нас ваш ад — только тьфу! А кто, говорит, будет дёргаться, тот вот прям тут же и сдохнет! Раз — и половина передохла. Вон, валяются. А остальные пошли… не сами, не сами пошли. Их души наших солдатиков повели, вот!
Клай тихонько хихикнул:
— Прямо так и говорила: именем Божьим и Виллемины?
— Ты шутишь, что ли? — шепнула я ему в ухо. Мои собственные уши горели прямо-таки адским огнём. — Он всё это сам выдумал! Его тут даже не было, я его отослала к Майру. Знала бы, что он такое трепло…
— Не обижай, — посмеиваясь, шепнул Клай. — Он отлично рассказывает, замечательно, лучше, чем ты сама бы рассказала. А точнее простецам и не надо.
Мотопед Ликстона подъехал поближе — и я заметила, что Ликстон завёл пружину фонографа и поставил валик: тут уж его ничего не сдерживало. А перелесцы, похоже, не усомнились ни на секунду. В конце концов, они же видели следы кошмарного побоища около секретной базы, — а здесь повсюду валялись дохлые полулошади. На меня перелесское воинство поглядывало украдкой, расширенными глазами.
И только один живой кавалерист рискнул спросить у Илька:
— Неужели сам видел?
— Я-то? — Ильк мотнул головой, пытаясь привычно сбросить со лба несуществующую сгоревшую чёлку. — Как же бы я не видел, если вёз леди всю дорогу. На Шкилете второе седло было. Мессир Клай-то как раз занят был: они, значит, с тыла на адских тварей напали, тайной дорогой прошли, возле самого-рассамого ада. Либо победить, либо в рай — за нас за всех сам пресвятой Иерарх молится.
Эта часть истории вызвала у перелесцев определённое недоверие.
— С чего б он за кадавров молился, — скептически заметил рыжий дылда.
— Да сам ты! — Ильк даже не рассердился, он был исполнен снисходительности. — Какой я тебе кадавр! Если это протез для самой души — и я в него в часовне вошёл! С молитвой! Темнота вы там, в Перелесье — адских гадов развели, а не знаете, какие протезы бывают.
Перелесцы не успели возразить. Подъехал Ланс на костяшке с явственной лошадиной душой — ему бы не удалось так элегантно двигать обычную — в компании некрокавалеристов. Забавно смотрелся среди фарфоровых — до изумления по-свойски.
— Прошу прощения, мессиры, — сказал он с недоброй усмешкой, — а вы кадавров вообще когда-нибудь видели? — и резко изменил тон. — Как трупы встают и прут в атаку, видели? Как это вообще выглядит — когда прикрывают живых телами? В бою, а?
Перелесцы замолчали.
— А как в караул ставят мёртвых, чтоб живые хоть часок поспали, вы видели? — продолжал Ланс. — Ты с ним учился, его убили — и подняли. Потому что нет живых, а сдерживать гадов как-то надо — и он, мёртвый, тебе снаряды подаёт. А полковой некромант — он вам всем дороже брата: его убьют — крышка, шансов нет.
— Мы не были на фронте, — смущённо сказал командир перелесцев. — Мы королевская гвардия…
— А! — зло и весело воскликнул Ланс. — Мальчики на лошадках для красоты?
— А вы, значит, были в плену? — попытался съязвить рыжий.
— Был, — сказал Ланс. — Как раз тот самый случай: Далайра, некроманта нашего, убили, не уберегли мы. Добрейший деревенский парень был… ну и всё. Я один выжил — и то случайно: оглушило меня. Я ад видел, как тебя сейчас, братишка. Малость знаю о нём. Так что — вот не надо фарфоровых ребят звать кадаврами. Глупо звучит. У всех у них — живые души. Да будто вы сами не видите!
— Что они могут понимать, из тыла-то, из-под тёплого крыла? — хмыкнул Солар.
Некромеханическое воинство принялось сыпать подначками. Живые перелесцы пытались отругиваться, но не слишком уверенно — неловко чувствовали себя, словно новобранцы рядом с ветеранами. Но всё-таки мало-помалу разговор стал общим. Про протезы и искусственные тела они просто не могли не поговорить: тема благодарная. Фарфоровые вскоре подробно объясняли перелесцам, как в госпитале во имя Лаола им делали новые тела. Ланс слушал, улыбаясь. Ликстон бросил мотопед и менял уже третий валик с таким выражением, будто был кошкой, запрыгнувшей в лодку рыбака. Его конкуренты под шумок поставили светописец и щёлкнули несколько карточек: как Ильк, спешившись, ласкает Шкилета и рассказывает, какой он умница и трудяга.
Не знаю, как в моторе, а на вольном воздухе обстановка была совсем не военная. И от хутора и дальше кавалеристы Перелесья и Прибережья ехали вперемешку, не слишком соблюдая установленный порядок, — как кавалеры на пикнике, только дам недоставало. Обсуждали удивительную жизнь в Прибережье…
— Смотри, как Ильк всю пропаганду испортил, — весело сказал Клай. — А Ланс
