Восстать из Холодных Углей - Роберт Дж. Хейс
Ранд и Джинны не работают вместе.
— Я думала, Севоари был первым разом, когда они работали вместе? — Мои слова были почти эхом моего ужаса.
Тамура покачал головой в своей обычной манере. Его спутанные седые локоны ударились друг о друга, он широко улыбнулся, его глаза, казалось, смотрели сквозь меня, и тогда у меня возникло подозрение, что он в точности знает, что я скрываю внутри.
— Севоари не слишком удался, потому что они работали порознь, каждый пытался перехитрить другого, чтобы создать что-то новое. Оваэрис уже существовал, и ему угрожала опасность. Единственный способ спасти его? Единство цели. Работа сообща для достижения общей цели.
Единство цели.
— Последняя Авгурия.
Тамура ухмыльнулся.
— Самая важная. Та, которую Ранд и Джинны так и не узнали, или отказались узнать. Спасая Оваэрис, они объединили свои силы. Джинны очистили воздух от пыли и успокоили землю и моря. Ранд собрали монстров, свирепствовавших на поверхности, придали им смелости при сумеречном свете и превратили в разумных и мирных существ. Они спасли мир, изменив его. Вместе.
— Но это продолжалось недолго. Даже после такого успеха они терпеть не могли друг друга.
Тамура посмотрел на меня и кивнул.
— Взгляни на монету. — Легкое движение запястья, и в пальцах Тамуры появилась золотая монета. Старинная терреланская чеканка, на одной стороне имя какого-то давно умершего императора, на другой — изображение лун. — Одна, но две стороны, всегда противостоящие друг другу и никогда не способные встретиться.
— А как же ребро? — спросил Хардт.
Тамура фыркнул и искоса взглянул на Хардта.
— Мы и есть ребро.
— Я все еще не вижу смысла в этой истории, старина.
Тамура вздохнул и отвел взгляд от Хардта, вместо этого обратив его на меня. «Все вещи имеют ценность, но любая ценность субъективна. Яма одной женщины — царство другого мужчины». Он ухмыльнулся.
— А что насчет существа по ту сторону порталов? — спросила я. — Аэролис был от него в ужасе. Он боялся, что оно его найдет.
— Ага, — кивнул Тамура. — Создатель, глаза, связующее звено, тюремщик. Родитель. Бог богов. Второй катаклизм.
Холод. Сила, которую не могут постичь даже Ранд и Джинны. Когда воплощение страха, существо из тени и льда, говорит вам, что что-то холодно… к этому стоит прислушаться.
— Ранд и Джинны не случайно оказались запертыми на наших лунах. Их поместили туда. Хулиганистых детей, не желавших работать вместе, отправили в свои комнаты. — Тамура остановился и хихикнул. — Но, конечно, они улизнули. Ускользнули. Думали, что они в безопасности.
Разум Тамуры всегда поражал меня. Он изо всех сил пытался вспомнить вчерашний день, не мог рассказать мне о своем прошлом, и я даже не уверена, что он помнил Яму, несмотря на то, что провел там больше лет, чем прожила я. Тем не менее, все воспоминания о Ранд были заперты у него внутри, и к ним можно было легко получить доступ, когда его увлекали контуры истории. Или когда задавались правильные вопросы.
— Но они не были в безопасности?
— Совершать ошибки легко... — Тамура сделал паузу.
— Исправлять их трудно, — сказала я.
— Невозможно. Нельзя не произнести сказанное слово, нельзя стереть оставшийся след. Что сделано, то сделано. Во время Вечной войны, в самый ее разгар, произошло сражение. В полазийской пустыне встретились много Ранд и Джиннов, уставших от тупиковой ситуации в их войне. Столкнулись силы, подобные той, что спасла Оваэрис и создала Севоари. — Тамура хлопнул в ладоши, изумленно глядя на меня. — Они проделали дыру в мире. Они привлекли к себе внимание создателя. И теперь он знает, что они сбежали. Он наблюдает, через огромную дыру над пустыней, через маленькие разрывы, которые создают Хранители Источников. Он наблюдает, всегда высматривая своих непослушных детей.
Или тех из нас, кто несет на себе их отпечаток.
— Дыра в мире над полазийской пустыней? — спросил Хардт. — Я ее не видел.
Тамура указал на юг:
— Что видят твои глаза?
Хардт прищурился, а затем пожал плечами:
— Горизонт.
— За ним?
Я рассмеялась:
— Пустыня — большое место. Но эта дыра в мире. Это существо наблюдает через нее?
Тамура кивнул.
— Наблюдает. Ждет. Выбирает. Увеличивается. Однажды дыра станет достаточно большой, чтобы его пропустить, и Оваэрис снова сгорит. Второй катаклизм. Неизбежный.
— Он же не заберет их и не оставит нас в покое? Их осталось только двое. — Хардт не понимал, он слишком рационально мыслил о существах, которые не поддаются рациональному мышлению.
— Посмотри себе под ноги, — сказал Тамура. — Что ты видишь? — Хардт разочарованно зарычал.
— Ему все равно, Хардт. — Я решила внести некоторую ясность, пока эти двое не начали спорить. — Он нас даже не увидит. Люди, города ничего не значат для такого существа, как он. Мы для него ничего не значим.
— Я все еще не вижу смысла в этой истории, — проворчал Хардт.
Я видела. Я слишком хорошо его видела. Третья Авгурия — единство цели. Теперь это обрело смысл. Ранд и Джинны никогда не должны были использовать свои силы порознь. Они были неразрывно связаны, должны были действовать вместе. И каждый раз, когда они это игнорировали, следовала катастрофа. Я поняла суть истории, но не время действия.
— Пора, — сказала я, вставая и глядя на руины Пикарра, мой взгляд был прикован к обломкам — всему, что осталось от Академии магии Оррана. Хардт тоже встал, но Тамура остался сидеть.
Он слабость, которая может тебя погубить.
— Ты не можешь пойти со мной, Хардт.
Он покачал головой и пристально посмотрел на меня своими темными глазами.
— Мы уже проходили через это. Я иду с тобой, Эска. Ты можешь думать, что всемогуща, но я тебе там понадоблюсь.
Пришла моя очередь качать головой:
— Нет. Ты будешь только мешать.
